"Вторая опора" ЕС: проблемы построения и подходы

Скачать работу - "Вторая опора" ЕС: проблемы построения и подходы

Европейский Союз) — это средоточие существенной части мирового экономического потенциала; образ жизни сотен миллионов человек; феномен, задающий коренные импульсы новому политическому устройству континента. Дл я Российской Федерации ЕС — это крупнейший торговый и один из главных стратегических партнеров в мире.

Западноевропейска я интеграци я с высоты исторической перспективы предстает поступательным процессом.

Однако ее развитие протекает прерывисто, скачкообразно, через конфликты и компромиссы между участниками Сообщества.

Поскольку современна я наука признает в качестве главных участников интеграции национальные правительства, проблемы их партнерства предстают залогом скорости и глубины интеграционного процесса.

Изучение взаимоотношений партнеров по Сообществу способствует более четкому представлению о современном состо я нии и перспективах развити я интеграционной группировки, оно также важно дл я выбора верной стратегии сотрудничества с ЕС. Анализ уникального опыта партнерства группы государств с широчайшей диверсификацией национальных интересов в рамках организации, основанной на понимании необходимости координации действий, объединени я сил и средств, должен быть использован в качестве примера дл я других интеграционных объединений.

Сотрудничество западноевропейских государств в сфере внешней политики, безопасности и обороны занимает особое место как в рамках европейского интеграционного процесса, так и в системе международных отношений. Его развитие обусловлено объективными тенденци я ми интернационализации хоз я йственной жизни, в результате которых на европейском континенте после окончани я Второй мировой войны сформировалось самое мощное и динамичное интеграционное объединение в мире. В то же врем я европейска я военно-политическа я интеграци я подчинена логике отношений в области безопасности, которые определ я ют ее темпы, потенциал, пределы и конкретные формы.

Изменение соотношени я и воздействи я этих внутренних и внешних факторов позвол я ет разделить историю европейского сотрудничества в сфере внешней политики, безопасности и обороны на два принципиально различных периода, которые условно можно назвать «конфронтационный» и «постконфронтационный». Логика послевоенной конфронтации по линии Восток — Запад, сложивша я с я система двухполюсного мира, представленного противосто я щими центрами силы в лице США и СССР, не позвол я ла Западной Европе претендовать на существенную самосто я тельную роль в системе европейской безопасности.

Внешние факторы, таким образом, не просто оказывали доминирующее вли я ние на развитие европейского сотрудничества в вопросах безопасности и обороны, но и я вл я лись противоположно направленными по отношению к его объективным внутренним векторам.

Революционные изменени я в Европе на рубеже 1990-х гг. открыли перед западноевропейским интеграционным центром абсолютно новые перспективы. С окончанием «холодной войны» снизилось сдерживающее вли я ние внешних факторов на развитие европейской интеграции, а многие из них стали, напротив, оказывать на него все более заметное стимулирующее воздействие. В результате характер основных изменений на международной арене открыл перед западноевропейскими государствами пространство дл я реализации внутреннего потенциала интеграции в сфере внешней политики, безопасности и обороны. Более того, эта интеграци я , обрет я собственную динамику в рамках Европейского Союза (ЕС) и Западноевропейского союза (ЗЕС), стала существенным системообразующим фактором европейской безопасности. За последнее дес я тилетие ушедшего века этот процесс существенно активизировалс я . Вопрос о формировании общей европейской оборонной политики и обороны на основе европейской идентичности в сфере безопасности и обороны выведен за рамки принципиальной возможности и находитс я на стадии конкретной концептуальной проработки и практического применени я в ЕС/ЗЕС. Таким образом, перед Европой, за я вившей о своем стремлении к обретению собственного сильного и единого голоса на международной арене, к соответствующему перераспределению роли и ответственности в европейской системе безопасности между нею и США, в том числе в рамках НАТО, и обладающей дл я этого несоизмеримо большими возможност я ми по сравнению с начальным периодом интеграции, в ХХI веке стоит серьезный вызов: необходимость создать дл я достижени я этих амбициозных целей адекватный практический и институциональный потенциал как базу эффективной общей внешней политики и политики безопасности (далее — ОВПБ). Государства ЕС/ЗЕС добились существенных прорывов в рамках маастрихтского, а затем амстердамского раундов подготовки и последующей корректировки договора о Европейском Союзе. За счет этого удалось достичь нового качества европейского сотрудничества в вопросах внешней политики и безопасности, когда в целом уже сформированы необходимые услови я дл я перевода цели создани я совместной европейской оборонной политики и совместной обороны в практическое русло. В свою очередь, это новое качество ставит европейские страны в ситуацию принципиального выбора: использовать накопленный потенциал дл я активного практического формировани я на основе ЕС и ЗЕС собственного европейского «измерени я » в сфере безопасности и обороны — либо сохранить относительный статус-кво, оставив открытой перспективу ускорени я интеграции в будущем, когда и если дл я этого будет про я влена политическа я вол я . Таким образом, наиболее существенные качественные изменени я в развитии европейской интеграции в области внешней политики, безопасности и обороны включают три этапа — подготовки и подписани я Маастрихтского, затем Амстердамского договоров и открывшегос я на рубеже 1998-1999 гг. постамстердамского этапа «новой динамики». Такова оценка современного состо я ни я решаемой научной проблемы и актуальности темы данной работы. Цели изучени я : — Проследить трансформацию европейской системы безопасности. — Показать измерени я безопасности и обороны ЕС на современном этапе. — Охарактеризовать «вторую опору» ЕС на международной арене.

Задачи изучени я : охарактеризовать и проанализировать некоторые аспекты эволюции внешней политики и политики безопасности ЕС, создани я «второй опоры», её последующего функционировани я и развити я , интеграции ЕС/ЗЕС в сфере безопасности, взаимоотношений с НАТО, Россией и вли я ни я ОВПБ на международные отношени я в целом.

Хронологические рамки: 50-е гг. XX в. — начало XXI в.

Географические рамки охватывают Европу и Северную Америку.

Методологической основой исследовани я в дипломной работе я вл я ютс я важнейшие принципы исторического познани я — историзм и объективность.

Основные методы исторического познани я : генетический, сравнительный, типологический, компаративный, оптимизации, теории нечетких систем, конкретно-исторический.

Большое значение имеет системный подход, предполагающий исследование с точки зрени я структуры и функций компонентов объекта, а также его места и значени я в метасистеме.

Системный подход предоставил автору возможность рассматривать отношени я партнеров по ЕС как органическую составл я ющую мировой политики и международных отношений. Дл я получени я выводов используетс я дедуктивный метод.

Степень разработанности данной темы обусловлена новым этапом международных отношений после окончани я «холодной войны», распада СССР и возникновением многопол я рности в новом миропор я дке, что привело к по я влению в научных трудах современности новых и объективных концепций, теорий, методов и подходов в изучении проблемы европейской безопасности. Все эти факторы позвол я ют осуществл я ть изучение, давать характеристику и делать выводы по данной тематике.

Основу источниковой базы дипломной работы составили официальные документы Европейского сообщества: учредительные договоры; решени я руковод я щих органов Сообщества; рабочие документы и материалы структурных подразделений учреждений ЕС. Этот комплекс источников — отражение ключевых событий в интеграционном процессе, его изучение способствовало вы я влению логики эволюции «второй опоры» ЕС, роли в ней одного из партнеров коммунитарного сотрудничества — институтов Сообщества, воздействи я интеграционного контекста на эволюцию общей внешней политики и политики безопасности. Все более важную роль в получении информации о событи я х современности играют электронные СМИ. Характер первоисточника приобретают данные, почерпнутые во всемирной информационной сети Internet . Автором регул я рно использовались сведени я универсальной базы данных КЕС (адрес в Internet : http :// europa . eu . int ), официального сайта ОБСЕ ( http :// www . osce . org ), официального сайта ЗЕС ( http :// www . weu . int ), официального сайта НАТО ( http :// www . nato . int ), других серверов Internet . Среди литературы выдел я етс я р я д работ, представл я ющих наибольший интерес в понимании социально-экономических и военно-политических взаимоотношений между странами Европейского Союза и международными организаци я ми, государствами на современном этапе. В частности, одной из первых крупных отечественных работ, открывших новый — постсоветский период в изучении европейской интеграции, я вилась книга под редакцией Ю.А. Борко «От единого рынка к Европейскому Союзу» [1] , подготовленна я в Институте мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН. Она стала результатом более чем трех дес я тилетий интеграционных исследований, начатых в этом институте еще в конце 1950-х гг. В книге подведены основные итоги развити я Европейского сообщества, проанализированы его достижени я и проблемы.

Впервые в российской литературе авторы объ я снили суть нового этапа в развитии ЕС, начавшегос я на рубеже 80-90-х гг. ХХ в. Как известно, его главными цел я ми я вл я лись: создание экономического и валютного союза, ускорение процессов военно-политической интеграции, а также расширение ЕС на Восток. Из более поздних работ следует назвать коллективную монографию под редакцией М.М. Максимовой и Ю.В. Шишкова «Европейское сообщество: регулирование интеграционных процессов» [2] и уникальное справочное издание под редакцией Ю.А. Борко «Европейский Союз: Путеводитель» [3] . Обе книги подготовлены в Институте Европы РАН в сотрудничестве с Ассоциацией европейских исследований и изданы при поддержке Представительства Европейской комиссии в России.

Большой вклад в изучение проблематики европейской интеграции внесла работа под редакцией Ю.А. Борко и О.В. Буториной «Европейский Союз на пороге ХХ I века: Выбор стратегии развити я » [4] , труд под редакцией Ю.В. Шишкова, Д.Е. Мельникова и В.Г. Барановского «Западно-Европейска я интеграци я : политические аспекты» [5] , работа В.Г. Барановского «Западна я Европа: военно-политическа я интеграци я » [6] . Данные работы обладают обширным фактологическим материалом, глубоким теоретическим и аналитическим исследованием. Книга А.Б. Митропольского «Росси я и европейска я интеграци я » [7] отличаетс я оригинальным сравнительным характером и прогностическими выводами на примере ЕС и России.

Работа под общей редакцией В.Б. Кн я жинского « Западно-Европейска я интеграци я : проекты и реальность » [8] обладает достаточно широким спектром различных методов и подходов в изучении Западно-Европейской интеграции и носит в какой-то мере аналитический характер.

Монографи я В.Г. Барановского « Европейское сообщество в системе международных отношений» [9] обладает достаточно широким спектром примеров международных св я зей ЕС в самых различных област я х и дает понимание я вных приоритетов социально-экономических и военно-политических св я зей стран-участниц Европейского Союза с внешним миром. В работе использовались также материалы различных российских журналов, таких как «Международна я жизнь», «Актуальные проблемы Европы: экономика, политика, идеологи я », «Современна я Европа», «Вестник НАТО», «Европейска я безопасность: событи я , оценки, прогнозы»; статьи коллективных монографий: «Безопасность России XXI век», «Европа на пороге XXI века: ренессанс или упадок», «Идеи европеизма во второй половине ХХ века», «Загл я дыва я в XXI век: Европейский Союз и Содружество Независимых Государств», «Росси я и Германи я в Европе»; ежегодники СИПРИ: «Вооружени я , разоружение и международна я безопасность». Все эти материалы содержат большой массив статей и очерков по отдельным аспектам за я вленной в дипломной работе теме. Глава 1. ТРАНСФОРМАЦИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ 1.1 . Эволюци я внешней политики и политики безопасности ЕС Европейское сообщество я вл я етс я самой крупной экономической силой на мировой арене, но его роль в важных вопросах международной политики пока еще ограничена. Усили я , предпринимаемые Сообществом дл я того, чтобы придать политическое измерение экономической интеграции, датируютс я первыми годами его существовани я . Первые попытки ввести европейскую внешнюю политику и политику безопасности в рамки начавшегос я интеграционного процесса были предприн я ты в начале 1950-х годов. 24 окт я бр я 1950 г. глава французского правительства Р. Плевен изложил в Национальном собрании подробный план создани я «европейской армии, тесно прив я занной к экономическим и политическим институтам объединенной Европы». План Плевена предусматривал «полное сли я ние личного состава и вооружений» западноевропейских стран в армию «под единым европейским политическим и военным руководством». Эту армию предлагалось сформировать из «европейских дивизий, кажда я из которых состо я ла бы из небольших подразделений разных национальностей». В декабре 1950 года совет НАТО дал согласие на дальнейшую разработку проекта «европейской армии» [10] . Одновременно было прин я то решение о ликвидации военной организации Западного союза, поскольку ее поглотила НАТО. Американцы демонстрировали твердое намерение подчинить вооруженные силы западноевропейских партнеров по НАТО своему непосредственному руководству. В феврале 1951 г. по инициативе французского премьер-министра начались переговоры о создании Европейского оборонительного сообщества (ЕОС). Договор о ЕОС был подписан 27 ма я 1952 г. шестью участниками ЕОУС (Бельги я , Итали я , Люксембург, Нидерланды, Франци я , ФРГ). Предусматривалось формирование вооруженных сил ЕОС из контингентов, предоставл я емых в его распор я жение государствами-членами. Эти государства брали об я зательства не создавать и не содержать национальные вооруженные силы, за исключением войск, предназначенных дл я использовани я на неевропейских территори я х (т. е. в колони я х), французских оккупационных войск в Западной Германии, а также личной охраны глав государств. В отличие от первоначального проекта интеграци я вооруженных сил предусматривалась на уровне корпуса, что позвол я ло создавать национальные командовани я крупных военных соединений - дивизий. Таким образом, французы не получали желаемого жесткого контрол я над перевооружением ФРГ. Вместе с тем создание ЕОС серьезно ограничивало национальную независимость его членов. Почти одновременно (10 ма я 1953 г.) этой же “шестеркой” был подготовлен проект договора о Европейском политическом сообществе.

Однако договор о ЕОС был отклонен Национальным собранием Франции 30 августа 1954 г. и не вступил в силу. После этого “шестерка” отказалась и от второго проекта.

Единственной чисто европейской структурой в военно-политической сфере был в то врем я Договор об экономическом, социальном и культурном сотрудничестве и коллективной самообороне, подписанный 17 марта 1948 г. в Брюсселе Великобританией, Францией и странами Бенилюкса.

Именно он и был использован дл я того, чтобы в кратчайший срок включить ФРГ в систему военно-политических об я зательств западноевропейских стран. 23 окт я бр я 1954 г. были подписаны Парижские соглашени я , которые внесли изменени я и дополнени я в Брюссельский договор.

Созданный в его рамках Западный союз был преобразован в Западноевропейский союз (ЗЕС), членами которого, нар я ду с упом я нутыми странами, стали ФРГ и Итали я . Западноевропейский союз (ЗЕС) — международна я организаци я , я вл я юща я с я , по своей сути, военно-политическим союзом европейских государств, объединивших свои усили я и ресурсы в решении вопросов обороны и безопасности, включа я взаимные гарантии в случае вооруженного нападени я — учрежден в мае 1955 г. в соответствии с упом я нутыми Парижскими соглашени я ми. В насто я щее врем я ЗЕС включает: - 10 полноправных членов (Бельги я , Великобритани я , Греци я , Испани я , Итали я , Люксембург, Нидерланды, Португали я , Франци я , ФРГ); - 3 ассоциированных члена, вход я щих в НАТО, но не вход я щих в ЕС (Исланди я , Норвеги я , Турци я ); - 5 наблюдателей, вход я щих в ЕС, но не вход я щих в НАТО (Австри я , Дани я , Ирланди я , Финл я нди я , Швеци я ); - 10 ассоциированных партнеров — государства Центральной и Восточной Европы (Болгари я , Венгри я , Латви я , Литва, Польша, Румыни я , Словаки я , Словени я , Чехи я , Эстони я ) [11] . Руковод я щие органы: - Совет ЗЕС — посто я нно действующий высший орган, уполномоченный решать все вопросы, относ я щиес я к юрисдикции Брюссельского договора (с изменени я ми и дополнени я ми), его Протоколов и Приложений. Может созыватьс я в любое врем я по запросу любой страны участницы. - Совет министров — собираетс я на уровне министров иностранных дел и обороны дважды в год, не счита я внеочередных сессий. С 1984 г. работает в расширенном составе, с участием как ассоциированных членов и наблюдателей, так и ассоциированных партнеров. - Посто я нный совет — организует текущую де я тельность ЗЕС. Состоит из посто я нных представителей стран-участниц. - Генеральный секретариат — осуществл я ет подготовку и организацию работы Совета, а также взаимодействие с различными подразделени я ми ЗЕС и международными организаци я ми. С созданием ЗЕС на него была возложена задача организации европейского сотрудничества в оборонных област я х.

Однако на практике его роль оказалась очень скромной, так как в услови я х “холодной войны” функции военно-политической организации Запада были сосредоточены в НАТО. В ЗЕС не существовало собственной системы внешнеполитической координации.

Реальные основы внешнеполитического сотрудничества в ЕЭС были заложены прин я тием доклада экспертной группы под председательством Этьена Давиньона, директора политического департамента МИД Бельгии на Люксембургской сессии министров иностранных дел государств-членов 27 окт я бр я 1970 г.

Образованна я в результате система Европейского политического сотрудничества (далее — ЕПС) представл я ла собой межгосударственный механизм взаимной информации и политических консультаций на уровне министров иностранных дел (не реже одного раза в полгода), которые готовились Политическим комитетом (“комитет Давиньона”) в составе директоров политических департаментов МИД. ЕПС функционировало вне формальных рамок Римского договора; к тому же в его компетенцию не входили вопросы обороны.

Попытки преодолеть функциональную ограниченность ЕПС и перейти от простой координации национальных позиций к выработке единой политической линии усилились в середине 70-х годов.

Наиболее рельефно задача продвижени я Европейских сообществ к политическому союзу, включающему вопросы безопасности и обороны, была сформулирована в докладе о Европейском Союзе, подготовленном премьер-министром Бельгии Лео Тиндемансом в 1975 г.

Однако его основные положени я не встретили поддержки. В 1980-е гг. наблюдаетс я развитие ЕПС и активизаци я ЗЕС. Возражени я против распространени я компетенции Сообществ на политические аспекты безопасности были сн я ты в основном лишь в начале 80-х гг. ХХ в.

Однако предложени я наделить Сообщества полномочи я ми в оборонной области по-прежнему отвергались.

Предложение министров иностранных дел ФРГ и Италии, известное под названием “инициатива Геншера-Коломбо” ( я нварь 1981 г.), о соответствующем усилении ЕПС хот я и принесло весомые результаты, но не решило проблему полностью: прин я та я странами ЕС торжественна я Штутгартска я деклараци я (1983 г.) распространила компетенцию ЕПС только на “политические и экономические аспекты безопасности”. Данный шаг был официально закреплен статьей 30 Единого европейского акта в 1987 г. (далее — ЕЕА). В ЕЕА страны ЕС за я вили о намерении “более тесно координировать свои позиции по политическим и экономическим аспектам безопасности” [12] . ЕЕА впервые включил ЕПС в единые правовые рамки Сообщества.

Предусматривалось, что внешн я я политика Европейского сообщества и политика, согласованна я в системе Европейского политического сотрудничества, должны быть взаимосв я заны, причем особа я ответственность за это возлагаетс я на государство, председательствующее в Совете ЕС, и на Комиссию [13] . Механизм ЕПС на этом этапе был усилен. Его полноправным участником стала Комисси я . Встречи министров иностранных дел в рамках ЕПС проводились уже четыре раза в год и с участием одного из членов Комиссии. Кроме того, они получили официальное право обсуждать вопросы внешней политики, вход я щие в компетенцию ЕПС, и во врем я сессий Совета ЕС [14] . ЗЕС к этому времени практически исчерпал себ я в своем прежнем качестве. Об я зательства, касающиес я ограничени я производства р я да категорий вооружений в Германии и количественного контрол я за складируемыми вооружени я ми всех стран-участниц (Протокол 4 Парижских соглашений), были последовательно отменены, в том числе фактически полностью — решением посто я нного Совета ЗЕС от 27 июн я 1984 г. В сотрудничестве в области вооружений предпочтение отдавалось Независимой европейской группе программировани я (НЕГП). Поэтому Посто я нный комитет по вооружени я м ЗЕС был малоэффективен и упразднен Советом ЗЕС 13 но я бр я 1989 г.

Аналогичные причины побудили Совет ЗЕС передать почти все свои полномочи я в социальной и культурной сферах Совету Европы. Еще раньше, в 1970-1972 гг., в св я зи с начавшимис я переговорами о вступлении в ЕЭС Великобритании, ЗЕС сложил с себ я все экономические функции, а созданна я в тот же период система ЕПС привела к снижению политической значимости Совета ЗЕС (в частности, он перестал собиратьс я накануне сессий других международных организаций, включа я Генеральную Ассамблею ООН). Однако система ЕПС охватывала лишь невоенные аспекты безопасности.

Поэтому со временем государства-члены Сообщества вновь про я вили заинтересованность в развитии военно-политического сотрудничества по линии ЗЕС. После длительного периода крайне низкой активности, он был “реанимирован” в соответствии с решени я ми внеочередной сессии министров иностранных дел и обороны стран-участниц 26-27 окт я бр я 1984 г. (Римска я деклараци я Совета ЗЕС). Отныне Совет ЗЕС стал собиратьс я дважды в год на уровне министров иностранных дел и (совместно либо отдельно) обороны.

Изменени я международной обстановки в середине 1980-х годов стимулировали эту тенденцию. Ж. Ширак, занимавший тогда пост премьер-министра Франции, обратилс я в ЗЕС с предложением разработать западноевропейскую хартию принципов безопасности. В итоге Совет ЗЕС в Гааге 26 окт я бр я 1987 г. прин я л так называемую “Платформу об интересах европейской безопасности”, одобренную также Советом НАТО [15] . Она соответствовала курсу Римской декларации на развитие европейского измерени я безопасности при одновременном укреплении атлантической солидарности. 14 но я бр я 1988 г. был подписан протокол о присоединении к ЗЕС Испании и Португалии (вступил в силу 27 ма я 1990 г.). Возросша я способность ЗЕС обеспечивать согласование позиций и практическое взаимодействие стран-участниц в военно-политических и оборонных вопросах были продемонстрированы им в ходе ирано-иракской войны (апрель 1988 г.) и войны в Персидском заливе (август 1990 - апрель 1991 гг.). Нар я ду с активной политической де я тельностью в этот период, ЗЕС впервые за свою историю применил ст. VIII .3 измененного Брюссельского договора, обеспечив координацию действий государств-членов в проведении совместных военных операций. ЕПС предусматривало регул я рные консультации министров иностранных дел и посто я нные контакты между их ведомствами.

Несмотр я на это, государства-члены часто действовали изолированно, и общие интересы Европы не были должным образом представлены.

Однако, перед лицом политических кризисов, таких, как конфликт в Персидском заливе, гражданска я война в Югославии и распад Советского Союза, европейские партнеры стали стремитьс я к проведению совместной политики еще до заключени я Договора о Европейском союзе. В Югославию были направлены наблюдатели Сообщества и созвана мирна я конференци я по этой проблеме. После распада Советского Союза Сообщество обозначило общие услови я , об я зательные дл я признани я новых государств.

Однако эти кризисы показали, что механизмы внешней политики и политики Сообщества в области безопасности были недостаточно эффективны. Главы государств и правительств так же, как министры иностранных дел, пришли к заключению о необходимости вести согласованную политику.

Быстрые действи я возможны лишь при таком условии.

Вместе с реформой Европейского сообщества процесс прин я ти я решений в рамках ЕПС был усовершенствован, но все решени я должны были приниматьс я только единогласно.

Вопросы же безопасности ограничивались политическими и экономическими аспектами. На следующем этапе страны ЕС сконцентрировали усили я на трансформации ЕПС в систему общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ), котора я была учреждена Маастрихтским договором. 1.2. Маастрихтский договор: создание «второй опоры» В декабре 1991 г. главы государств и правительств одобрили, а 27 феврал я 1992 г. их представители подписали в голландском городе Маастрихте Договор о Европейском Союзе (Маастрихтский договор). В но я бре 1993 г.

Договор вступил в силу.

Трудно переоценить его поистине историческое значение. Суть Маастрихтского договора сводилась к выдвижению п я ти основных целей: — от построенного, в основном, единого рынка идти дальше, к экономическому и валютному союзу; — придать экономической интеграции социальное измерение на базе общей социальной политики; — преобразовать Европейское экономическое сообщество в Европейское сообщество, расширив круг его компетенции за счет новых сфер де я тельности; — дополнить наднациональное интеграционное строительство в рамках институтов Сообщества («перва я опора») посто я нным сотрудничеством в области внешней политики и безопасности («втора я опора») и в области юстиции и внутренних дел («треть я опора»); — объединить все три опоры в рамках единой системы Европейского Союза.

Внутренн я я противоречивость договора была одной из главных причин тех трудностей, с которыми была сопр я жена его ратификаци я . В июне 1992 г. он был неожиданно отклонен в ходе референдума в Дании.

Потребовалось врем я и прин я тие специального протокола «О некоторых положени я х, относ я щихс я к Дании» дл я того, чтобы добитьс я одобрени я договора в ходе повторного референдума. С большим трудом удалось провести его ратификацию во Франции и р я де других государств-членов ЕС. Прежде всего, договор еще более усложнил терминологическую сторону дела. До Маастрихта существовали три обособленных сообщества: Европейское объединение угл я и стали, Европейское экономическое сообщество и Европейское сообщество по атомной энергии, — каждое из которых опиралось на свой, особый основополагающий договор. Все вместе, они назывались Европейскими сообществами. Кроме того, использовалс я термин Европейское сообщество — иногда в отношении ЕЭС, а иногда в отношении всех трех сообществ. С прин я тием Маастрихтского договора ЕЭС было формально переименовано в Европейское сообщество, два других сообщества сохранили свои названи я . Дл я обозначени я всех трех сообществ по-прежнему используютс я и термин «Европейское сообщество», и словосочетание «Европейские сообщества». Кроме того, к этим трем сообществам теперь применим и термин «Европейский Союз», поскольку они составл я ют его неотъемлемую составную часть — так называемую «первую опору». В структуру Европейского Союза вход я т и две других «опоры» — обща я внешн я я политика и политика безопасности, а также сотрудничество в области правосуди я и внутренних дел. Еще более запутанной я вл я етс я содержательна я сторона дела. В отличие от Европейского сообщества (в любом понимании этого термина), Европейский Союз не обладает международной правосубъектностью. Это — следствие качественной разнородности составл я ющих его частей.

Европейское сообщество построено на базе принципа наднациональности и передачи части национального суверенитета в ведение институтов Сообщества. «Втора я » и «треть я » опоры представл я ют собой сферы межправительственного сотрудничества, при котором государства-участники полностью и безраздельно сохран я ют свои суверенные права. А раз нет обособленных суверенных прав, то не может быть и особой правосубъектности. Не случайно, что решение этого противоречи я осуществл я етс я путем передачи полномочий в круг компетенции «первой опоры» (как это произошло, например, с р я дом элементов «третьей опоры»). Единственным реальным сплачивающим началом трех «опор» Европейского Союза я вл я етс я «едина я институционна я структура, котора я должна обеспечивать согласованность и преемственность де я тельности, осуществл я емой дл я достижени я его целей, с соблюдением и опорой на достигнутый в Сообществе уровень интеграции» [16] . Если понимать положени я этой статьи буквально, то при осуществлении де я тельности в рамках каждой из обособленных «опор» решени я должны приниматьс я одними и теми же институтами — Советом, Комиссией, Европейским парламентом, Судом, Счетной палатой, в соответствии с их компетенцией.

Однако это не так, и едина я институциональна я структура на самом деле не я вл я етс я таковой. Если в пределах «первой опоры» задействованы все институты Сообщества, то в двух других област я х решени я принимаютс я Советом: Комисси я играет вспомогательную роль, а Парламент и Суд вообще не участвуют в этом процессе. Более того, некоторые решени я , прин я тые в рамках «второй опоры», должны осуществл я тьс я организацией, не вход я щей в состав Европейского Союза и не св я занной его основополагающими договорами — Западноевропейским союзом, который, в свою очередь, опираетс я на оперативные и материальные возможности НАТО. Вместе с тем, как бы в пор я дке компенсации, Маастрихтский договор заметно расширил права Европейского парламента в рамках «первой опоры», учредив процедуру так называемого «совместного решени я », при которой Парламент может на равных основани я х вести переговоры с Советом и даже пользоватьс я правом вето при прин я тии некоторых видов решений.

Европарламент может оказывать заметное моральное и политическое воздействие на «вторую» и «третью» опоры, что делает их чем-то большим, чем простое межправительственное сотрудничество.

Однако в целом институциональна я разнородность «трех опор» делает функционирование Европейского Союза как концептуально единого целого чрезвычайно сложным. Эти глубокие внутренние противоречи я не случайны, поскольку при выработке Маастрихтского договора столкнулись два качественно различных и, во многом, противоположных принципа — принцип наднационального интеграционного строительства и принцип межправительственного сотрудничества суверенных государств. В ходе межправительственной конференции, предшествовавшей Маастрихтскому саммиту, и на самой встрече глав государств и правительств эти два принципа не удалось гармонизировать.

Поэтому Маастрихтский договор не сплотил приверженцев того и другого подходов — напротив, он лишь подлил масла в огонь продолжающейс я не одно дес я тилетие острой идейной борьбы. Прин я тый в разгар дискуссии о том, что должно быть поставлено во главу угла: «углубление» или «расширение» Сообщества — Маастрихтский договор означал шаг вперед в «углублении» интеграционного процесса. Это нашло свое выражение в расширении полномочий Европейского парламента, в переходе к принципу прин я ти я решений на основе квалифицированного большинства во многих област я х компетенции Сообщества, в создании экономического и валютного союза.

Однако в целом, ввод я в состав Союза области межправительственного сотрудничества, Маастрихтский договор все же поставил акцент на «расширении», а не «углублении» интеграционного процесса.

Система ОВПБ, как и ЕПС, не опираетс я на правовую базу Римского договора, но предусматривает гораздо большие масштабы сотрудничества.

Сохранив межгосударственный характер сотрудничества ЕПС, ОВПБ существенно расширила его рамки. Она теперь распростран я етс я на всю сферу международных отношений, за исключением вопросов обороны и военной политики. Она предполагает не только взаимные консультации, как это было в ЕПС, но и выработку «общих позиций» государств-членов, которые потом реализуетс я через «совместные действи я », а также Коллективных стратегий ЕС в отношении третьих стран и регионов.

Договор положил начало включению военно-политической интеграции в рамки нормативных документов ( acquis communautaire ), а также официально объ я вил о будущей интеграции ЗЕС в ЕС и формировании в перспективе системы совместной обороны [17] . Устранены также юридические преп я тстви я к распространению ОВПБ на все области внешней политики и политики безопасности Союза [18] (ст. J .1.1), включа я вопросы формировани я в конечном счете совместной оборонной политики, котора я могла бы быть преобразована со временем в совместную оборону [19] (ст. J .4.1.). ОВПБ предполагает не только обмен информацией и взаимные консультации, предусматривавшиес я и системой ЕПС, но и выработку — на межправительственной основе — общей позиции ЕС по важнейшим вопросам и ее последующую реализацию путем совместных действий. При этом совместные действи я я вл я ютс я об я зательными дл я государств-членов в их официальных позици я х и де я тельности [20] (ст. J .3.1. и J .3.4.). Вместе с тем Маастрихтский договор, расширив компетенции ОВПБ по сравнению с ЕПС, в то же врем я ограничил сферу применени я основных инструментов новой системы.

Несмотр я на устраненные в Маастрихте недостатки ЕПС, сфера применени я пришедшей ей на смену системы ОВПБ осталась довольно ограниченной.

Немногочисленные “совместные действи я ”, предприн я тые странами ЕС в доамстердамский период, показывают, насколько функционально неопределенным был их пакет. Он включал как конкретные текущие международные проблемы, так и долгосрочные крупные проекты, как разовые, так и регул я рные акции. Среди них: наблюдение за выборами (в России, Южной Африке); дипломатическое и практическое участие ЕС в достижении важнейших международных договоренностей в сфере безопасности (Пакт стабильности, договор о нераспространении я дерного оружи я , конвенци я по противопехотным минам). “Совместные действи я ” признаны регул я рной процедурой в контроле за экспортом товаров, услуг и технологий двойного назначени я . Они также примен я ютс я при проведении акций, требующих существенных материальных и людских ресурсов (гуманитарна я помощь в бывшей Югославии, учреждение администрации Мостара, палестинских полицейских сил и т.д.). Вместе с тем даже этот во многом случайный выбор направлений ОВПБ говорит в пользу этого инструмента совместных действий стран ЕС на международной арене и подтверждает необходимость его более широкого применени я , что было в дальнейшем учтено в Амстердамском договоре. 1.3. От Маастрихта к Амстердаму: переход от политического сотрудничества к совместной политике Признав, что функционировавша я с начала 1970-х гг. система ЕПС не отвечала новым реали я м и требовани я м, страны ЕС сконцентрировали усили я на ее трансформации в систему ОВПБ, котора я была учреждена в 1992 г. согласно Маастрихтскому договору и действует в насто я щее врем я . В силу специфики проблем безопасности и обороны взаимодействие в этой сфере было apriori выведено за рамки компетенций наднациональных органов ЕС, и ОВПБ унаследовала от ЕПС межгосударственный характер сотрудничества. Это, кроме всего прочего, позволило найти пути сочетани я «второй опоры» ЕС, функционирующей вне правовой базы Римскою договора, с интеграцией по линии ЗЕС. Отсутствие собственных инструментов военно-политического сотрудничества побудило ЕС использовать возросший потенциал ЗЕС. Военно-политическа я интеграци я была включена в контекст маастрихтского процесса, а ЗЕС документально признан составной частью развити я Союза. Сам ЗЕС в Декларации к Договору о ЕС идентифицировал себ я в качестве оборонительного компонента Европейского Союза, формально сохранив статус независимой организации [21] . Однако механизм взаимодействи я , предусматривающего обращение ЕС к ЗЕС «с целью разработки и осуществлени я решений и действий Союза, имеющих оборонное значение», не был конкретизирован [22] . В период до подписани я нового Амстердамского договора (2 окт я бр я 1997 г.) ЕС так и не воспользовалс я правом обращатьс я к ЗЕС. Это нагл я дно демонстрирует, какой тактики придерживаютс я страны ЕС/ЗЕС в сфере ОВПБ: все шире открыва я окно дл я новых возможностей сотрудничества, они воздерживаютс я от их практической реализации в сколько-нибудь значительных объемах до тех пор, когда и если это будет признано целесообразным и необходимым. Нар я ду с согласованием европейской политики в сфере безопасности, после Маастрихта ЗЕС определил два основных направлени я своей практической де я тельности (Петерсбергска я деклараци я , 19 июн я 1992 г.): расширение состава Союза, в том числе не только в форме полного членства, и формирование собственного военного «измерени я » (вооруженных сил, структур планировани я и командовани я ) [23] . В последствии Киршбергска я деклараци я Совета ЗЕС (9 ма я 1994 г.) определила рамки ассоциированного членства в Союзе [24] . В результате «семь я ЗЕС» существенно увеличилась: к «дев я тке» присоединилась Греци я (1995 г.); Исланди я , Норвеги я и Турци я получили статус ассоциированных членов (1992 г.); Дани я и Ирланди я (1992 г.), Австри я , Финл я нди я и Швеци я (1995 г.) — статус наблюдателей; Болгари я , Венгри я , Латви я , Литва, Польша, Румыни я , Словаки я , Чехи я , Эстони я в 1994 г. и Словени я в 1996 г. стали ассоциированными партнерами.

Учитыва я , что возможность продвижени я на основе ОВПБ к совместной оборонной политике зависит прежде всего от материальной базы ее проведени я , страны ЕС/ЗЕС впервые за послевоенную историю декларировали своей важнейшей целью формирование собственного автономного оперативного потенциала.

Поскольку ЕС не располагал соответствующими юридическими основани я ми, решение этой задачи было закреплено за ЗЕС. Делегировав функции коллективной обороны в НАТО, ЗЕС не мог претендовать на создание европейских вооруженных сил под своим командованием, что потребовало бы их вывода из структур НАТО. Однако европейским странам удалось найти иное решение путем прин я ти я в 1992 г. концепции «Сил, подотчетных ЗЕС», которые, по его запросу, могут быть предоставлены в его распор я жение с согласи я стран-участниц. На сегодн я шний день это уже более 2000 национальных и многонациональных военных подразделений (от корабл я , батальона, авиазвена до крупных формирований — дивизий, армейских корпусов). Вместе с тем собственные военные возможности ЗЕС все же ограничены и, конечно, не сравнимы с НАТО. Но решение и этой проблемы, по существу, уже найдено. В соответствии с декларацией о ЗЕС, прин я той в качестве приложении к основному тексту Маастрихтского договора, он признан также «средством укреплени я европейской опоры в Атлантическом союзе» [25] . Январска я и декабрьска я (1994 г.) сессии Совета НАТО одобрили де я тельность ЗЕС в этом качестве и выразили поддержку «европейской идентичности в сфере безопасности и обороны». Тем самым был открыт путь дл я тесного и расшир я ющегос я сотрудничества между НАТО и ЗЕС на основе согласованных принципов взаимодополн я емости и открытости. Это, в свою очередь, позволило европейским странам добитьс я прорыва на пути к обладанию военным потенциалом, позвол я ющим поставить провозглашенную ими цель совместной обороны на практические рельсы.

Концепци я «Многонациональных оперативных сил» (МОС), прин я та я Советом НАТО (июнь 1996 г.), заложила основу трансформации ее военных структур, которые в случае необходимости могут использоватьс я под эгидой ЗЕС [26] . Соответствующее договорно-правовое оформление уже в основном завершено, что открывает перед тандемом ЕС/ЗЕС принципиально новые перспективы (полномасштабное осуществление концепции МОС запланировано к концу 2004 г.). Одним из важнейших достижений Маастрихта стало, таким образом, окончательное признание европейскими странами того, что создание ЕС невозможно без формировани я его собственного «измерени я » безопасности и военной политики.

Документально закрепленна я цель осуществлени я общей внешней политики и политики безопасности, включа я возможное оформление в дальнейшем совместной оборонной политики, котора я может со временем позволить создать систему совместной обороны, определила основную перспективу и придала ускорение интеграции на этом направлении. Это, в свою очередь, позволило включить военно-политическую интеграцию в рамках ЗЕС в контекст развити я Европейского Союза.

Юридически закрепленные прерогативы ЗЕС, умноженные на новые маастрихтские ориентиры политики ЕС, обеспечили европейским странам выход на формирование собственного автономного военного потенциала.

Вместе с тем маастрихтские документы установили пределы такого ускорени я , определ я емые, прежде всего, обтекаемостью соответствующих формулировок, отсутствием я сных временных рамок и процедурных норм продвижени я к декларированному единству в сфере безопасности и военной политики. Таким образом, несмотр я на значительную динамику движени я в этом направлении, дл я него по-прежнему было характерно отставание «на шаг» от интеграции в экономической и валютно-финансовой област я х, которые уже в Маастрихте обрели достаточную концептуальную определенность. Это отставание про я вл я етс я в сохран я ющейс я специфической раздвоенности процесса европейской интеграции в сфере безопасности — его развитие в двух институциональных плоскост я х, зона пересечени я которых остаетс я размытой и неустойчивой.

Несмотр я на заметный прогресс в каждой из этих плоскостей и на интенсивное формирование в 1990-е гг. представл я ющих их институциональных структур — ЕС, с одной стороны, и Западноевропейского союза (ЗЕС), с другой — их дальнейшее развитие потребовало более четкого определени я «зон ответственности» на основе взаимодополн я емости и формировани я адекватных инструментов взаимодействи я [27] . Развивающа я с я тенденци я к взаимному сближению обоих институтов «второй опоры» европейской интеграции — ОВПБ (ЕС) и ЗЕС — существенно усилена Амстердамским договором. В соответствии с ним, процедуры прин я ти я совместных действий теперь распростран я ютс я и на оборонные вопросы — в отличие от Маастрихтского договора, предусматривавшего, что эти акции не я вл я ютс я инструментом решени я оборонных проблем. По Амстердамскому договору, Европейский совет надел я етс я полномочи я ми «определ я ть принципы и основные направлени я общей внешней политики и политики безопасности, в том числе в вопросах, затрагивающих оборону» [28] (ст. J .3.). Соответственно и ОВПБ включает все вопросы безопасности, но возможность формировани я на ее основе совместной оборонной политики заменена более определенным «постепенным формированием», а перспектива учреждени я в дальнейшем системы совместной обороны обретает большую реальность в св я зи с наделением Совета полномочи я ми принимать такое решение. В договоре указываетс я , что ЗЕС обеспечивает доступ ЕС к использованию своего потенциала (ст. J .7.). При этом указываетс я , что «петерсбергские задачи» ЗЕС (гуманитарные, спасательные, поддержание и установление мира) относ я тс я к компетенции этой статьи.

Амстердамские договоренности предусматривают не только взаимное стремление обеих организаций к развитию сотрудничества, но и возможность интеграции ЗЕС в ЕС, если Европейский совет примет такое решение.

Механизм системы ОВПБ существенно усилен.

Основой дл я «совместных действий» и «общих позиций» станов я тс я направлени я «общей стратегии», принимаемые Европейским советом.

Принцип единогласного прин я ти я решений сохран я етс я , но воздержание при голосовании не я вл я етс я основанием дл я неприн я ти я решений. Кроме того, решени я о «совместных действи я х», «общих позици я х» (и мерах по их выполнению) и другие, основанные на «общей стратегии», принимаютс я квалифицированным большинством. В решении процедурных вопросов Совет руководствуетс я простым большинством голосов. Дл я обеспечени я успешного функционировани я и координации системы ОВПБ введен пост Высокого представител я по ОВПБ/Генерального секретар я Совета, который может также вести переговоры с третьими сторонами от имени Совета по поручению председательствующего государства. Совет ЕС надел я етс я правом заключать международные договоры в рамках компетенции ОВПБ на основе консенсуса стран-членов, руководству я сь рекомендаци я ми государства-председател я , которому может быть поручено открывать такие переговоры. Дл я повышени я эффективности ОВПБ предусмотрено учреждение в ее рамках специального Органа раннего оповещени я и политического планировани я под руководством Высокого представител я по ОВПБ. Вместе с тем в Амстердамском договоре по-прежнему отсутствуют ориентиры интеграции ЗЕС в ЕС. Не определены временные и содержательные этапы этого процесса. В этих услови я х дальнейший прогресс ОВПБ и ее сближение и взаимодействие со структурами ЗЕС зависит от того, насколько европейским странам удастс я решить задачу конкретизации и развити я соответствующих механизмов сотрудничества. Уже решена одна из запланированных первоочередных задач — обеспечена гармонизаци я председательства в ЕС и ЗЕС, которое начина я с 1999 г. совмещает одно государство (в первом полугодии — Германи я ). Но в целом, хот я тандем ЕС(ОВПБ)/ЗЕС стал более спа я нным, его участники пока движутс я довольно асинхронно, а перспективы пересесть в новую машину с единым управлением остаютс я недостаточно определенными.

Однако Амстердамский договор открывает дл я этого вполне реальные возможности, поскольку после его ратификации в 1999 г. в Европейском Союзе впервые создана правова я база, позвол я юща я ему формировать собственное военное «измерение». Активное наращивание странами ЕС/ЗЕС потенциала сотрудничества стран-участниц в сфере внешней политики, безопасности и обороны позволили построить своего рода трамплин, дающий им принципиальную возможность совершить прыжок к созданию того самого политико-оборонительного сообщества, к которому они оказались не готовы в начале интеграционного пути. В ситуации, когда и в рамках амстердамской перестройки ЕС не смог обеспечить синхронизации интеграционного процесса по всем направлени я м, реализаци я этих возможностей по-прежнему во многом зависит от того прогресса, какого ЕС способен достичь на «линии прорыва», в первую очередь — в формировании экономического и валютного союза. По мере перехода на качественно новый уровень европейского федерализма, когда и если он будет достигнут, потребуетс я , очевидно, и новое качество политического сотрудничества. В этом контексте на первый план вышла задача определени я , чьей прерогативой будет выработка общей оборонной политики (далее — ООП) — института ОВПБ, как это и предусмотрено Договором о ЕС, или ЗЕС как военного компонента ЕС, и конкретизировать амстердамскую договоренность об их интеграции.

Вместе с тем изменени я , происшедшие в конце 1998 — начале 1999 гг. в интеграционной политике европейских государств в сфере «второй опоры», свидетельствуют о том, что «отложенный» в Амстердаме вопрос о конкретизации этих перспектив, о возможной реструктуризации системы общей внешней политики, политики безопасности и обороны уже внесен в практическую повестку дн я европейского строительства. Глава 2. ИЗМЕРЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ И ОБОРОНЫ ЕС НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ 2.1. Постамстердамские перспективы интеграции ЕС/ЗЕС в сфере безопасности «Разделение труда», сложившеес я в сфере западноевропейской интеграции по вопросам внешней политики и безопасности, позволило странам ЕС/ЗЕС добитьс я существенного прогресса в этой области.

Вместе с тем продолжаетс я все более заметное сближение институциональных направлений такого сотрудничества. С одной стороны, его рамки существенно расширены Маастрихтским, а затем Амстердамским договорами, а институт ОВПБ может быть распространен и на ООП с перспективой создани я совместной обороны (далее — СО). С другой стороны, ЗЕС не только признан военным компонентом ЕС и обеспечил участие всех стран ЕС, не входивших в его состав, в своей работе в качестве наблюдателей, но и последовательно укрепл я ет свою политическую роль в европейской системе безопасности.

Однако сохран я юща я с я институциональна я двойственность интеграции на этом направлении я вл я етс я отражением внутренней противоречивости этого процесса.

Развитие европейского сотрудничества в области безопасности и обороны на всех его этапах требовало от членов ЕС и ЗЕС сложных компромиссных решений, позвол я ющих совмещать две противоположные, по существу, цели. С одной стороны, это формирование «европейской идентичности» и практическое строительство политического союза ЕС, включающего оборонное «измерение»; с другой стороны, сохранение и укрепление НАТО как основы западной или даже всеевропейской системы безопасности.

Акцентирование на одном из этих стратегических ориентиров разводит европейских партнеров по двум политическим полюсам. На «евроцентристском» роль лидеров традиционно играют Франци я и Германи я , на «атлантическом» — Великобритани я , и по сей день поддерживающа я «особые отношени я » с США. Несмотр я на то, что в новой ситуации после окончани я «холодной войны» выбор между «евроцентристской» и «атлантической» лини я ми политики стал относительно менее острой проблемой, и это позволило на постмаастрихтском этапе довольно успешно сочетать европейскую военно-политическую интеграцию с сохранением за НАТО решающей роли в западной системе безопасности, существующа я дилемма развити я европейской идентичности в сфере безопасности и обороны по-прежнему я вл я етс я основополагающей дл я практического европейского строительства в этой области. [29] Неудавшиес я попытки «евроцентристов», прежде всего Франции и Германии, определить в рамках Амстердамского договора конкретную перспективную программу развити я европейских институтов, в частности — поэтапной интеграции ЕС (ОВПБ) и ЗЕС, существенно ограничивает возможности использовани я инструментов как ЕС, так и ЗЕС дл я продвижени я к провозглашенной, и даже более определенной после Амстердама, цели формировани я ООП и СО. Это встретило упорное сопротивление не только со стороны США, стрем я щихс я снизить степень европейской военно-политической автономности путем ее ограничени я атлантическими рамками, но и европейских «атлантистов» во главе с Великобританией, опасающихс я эрозии трансатлантических отношений и американской роли в Европе. В ходе Межправительственной конференции 1996-1997 гг., посв я щенной пересмотру Маастрихтского договора, идеи «евроцентристов», в частности, были конкретизированы в так называемом «Проекте шести». Бельги я , Испани я , Итали я , Люксембург, Франци я и ФРГ представили на сессии Совета министров иностранных дел ЕС (25 марта 1997 г., Рим) совместный документ в форме протокола к ст. J .4.2 Раздела V (Положени я по ОВПБ) Договора о ЕС. Он предусматривал интеграцию ЗЕС в ЕС в три этапа.

Первый этап предполагает гармонизацию структур и механизмов обоих союзов при сохранении институциональной независимости ЗЕС. На втором этапе на ЗЕС возлагаетс я ответственность за выполнение военных антикризисных меропри я тий, но функции прин я ти я решений (в том числе и в отношении самого ЗЕС) передаютс я Совету ЕС. Секретариат ЗЕС инкорпорируетс я в Секретариат Совета ЕС, а между другими структурами союзов устанавливаютс я пр я мые св я зи, позвол я ющие ЕС непосредственно использовать такие органы ЗЕС как Центр оборонного планировани я , Ситуационный и Спутниковый центры. На третьем, заключительном, этапе предполагаетс я полное завершение интеграции ЗЕС в ЕС и включение ст. V (о взаимных военных гаранти я х) Брюссельского договора, учреждающего ЗЕС, в договор о ЕС или дополн я ющий его протокол. При этом за каждым государством ЕС закрепл я лось бы право не присоедин я тьс я к механизму взаимных гарантий. Этот план был поддержан также Нидерландами, которые воздержались от официального присоединени я к нему лишь в силу своего положени я председательствующего в ЕС государства. [30] Характерно, что в оппозицию этому проекту «евроцентристов» встала не только Великобритани я , отстаивающа я «атлантическую» линию европейской интеграции и высказавша я с я за более тесное взаимодействие, но не сли я ние ЗЕС с ЕС, что противоречило бы цел я м Атлантического аль я нса и об я зательствам, существующим в НАТО. Ее поддержала нейтральна я Швеци я , что свидетельствует о по я влении в европейской дискуссии по интеграционной стратегии в сфере безопасности и обороны, нар я ду с двум я традиционно оппозиционными течени я ми «евроцентризма» и «атлантизма», третьего течени я , настаивающею на большей гибкости стран ЕС/ЗЕС в области «второй опоры». Шведский министр иностранных дел Л. Йельм-Валлен указала, что прин я тие «проекта шести» поставило бы под угрозу процесс расширени я ЕС и неприемлемо не только дл я некоторых его членов с нейтральным статусом, но и дл я р я да стран, вход я щих в «семью ЗЕС». Проект был отвергнут, несмотр я на попытки «евроцентристов» сн я ть существующие в ЕС/ЗЕС противоречи я путем придани я интеграции в сфере ОВПБ дополнительной гибкости.

Соответствующее предложение было внесено в Совет ЕС Францией и ФРГ. Их иде я включить в Амстердамский договор соответствующие положени я о большей гибкости и углубленной интеграции (в тех област я х и дл я тех стран-участниц, которые признают это необходимым) получила принципиальную поддержку большинства членов ЕС. Однако некоторые из них (Бельги я , Нидерланды, Люксембург, Итали я , Португали я , Швеци я ) выдвинули собственные развернутые предложени я , не всегда совпадающие с франко-германскими. Швеци я и Итали я , например, в отличие от Франции и ФРГ, высказались за то, чтобы применение принципа «углубленного сотрудничества» было скорее исключением, чем правилом [31] . Разногласи я сторонников «гибкости» состо я ли и в том, что касаетс я количественных критериев и механизмов осуществлени я такого сотрудничества.

Еврокомисси я , поддержав в целом идею «углубленного сотрудничества», также внесла две существенные оговорки.

Сотрудничество, во-первых, должно я вл я тьс я крайним средством в ситуаци я х, когда достижение единства невозможно, во-вторых — осуществл я тьс я в единых, а не специальных институциональных рамках (прин я тых, в частности, дл я Шенгенских соглашений) [32] . Однако и эти предложени я натолкнулись на категорические возражени я Великобритании. Ее несогласие нашло понимание у тех, кто выступает, как, например, Греци я , против институционального закреплени я различий в ЕС. Про я вленна я Данией «гибкость в отношении гибкости» также подрывала позиции «евроцентристов»: Дани я отказалась признать универсальным принцип единогласи я дл я решений об «углубленном сотрудничестве», согласившись на возможное исключение лишь дл я ОВПБ [33] . В результате, хот я страны ЕС/ЗЕС продемонстрировали готовность предприн я ть энергичные усили я дл я преодолени я отставани я интеграции в сфере военной политики и безопасности по сравнению с другими направлени я ми, прорыва добитьс я не удалось.

Компромиссы, достигнутые между «евроцентристами» и «атлантистами» в Амстердаме, означали, как и прежде, в основном расширение горизонтов сотрудничества при отложенном выборе способа практического продвижени я к ним. О том, что прин я тие практических решений действительно в большой мере было отложено на будущее, свидетельствует, в частности, предложение, выдвигавшеес я , в р я ду других, в заключительный день Амстердамского саммита председательствовавшими Нидерландами. Это предложение состо я ло в том, чтобы включить в текст договора новый пункт — о пересмотре ст. J .7, касающейс я взаимоотношений ЕС и ЗЕС, через п я ть лет после его вступлени я в силу.

Однако и это положение, позвол я вшее вернутьс я к вопросу о сли я нии обоих союзов, было заблокировано Великобританией. Ее согласие на другие компромиссные формулировки, внесенные Нидерландами, также во многом означали устранение в части Договора, касающейс я «второй опоры», чрезмерной, по мнению Великобритании, «евроцентристской» конкретики в обмен на ее согласие на расширение перспектив сотрудничества. В итоге положение о поэтапном сли я нии ЗЕС с ЕС было прин я то с оговоркой об их «возможной» интеграции.

Основные ограничени я в рамках прин я той модели (формальной автономии ЗЕС и ЕС при развитии и институционализации св я зей между ними с общей перспективой постепенной интеграции ЗЕС в ЕС) обусловлены недостаточно эффективным механизмом св я зей ЕС-ЗЕС. В период до Маастрихта это не имело принципиального значени я , поскольку «разделение труда» закрепл я ло за каждым из институтов свою сферу ответственности. После Маасхрихта, и в еще большей степени после Амстердама, единым «конечным продуктом» дл я ЕС и ЗЕС стало формирование европейской идентичности в сфере обороны и безопасности, а «разделение труда» между ними основываетс я на сочетании имеющихс я в их распор я жении инструментов и средств.

Однако Амстердамский договор не устранил принципиального недостатка механизма св я зей ЕС-ЗЕС. Он состоит в том, что, с одной стороны, ЕС формально не определ я ет де я тельность ЗЕС (ограниченность компетенции ЕС); с другой стороны, ЗЕС должен ориентироватьс я на решени я ЕС (ОВПБ) как один из его компонентов, что снижает инициативность и оперативность самого ЗЕС (ограниченность возможностей ЗЕС). В этих услови я х ЗЕС, считающийс я соединительным звеном между НАТО и ЕС, по-прежнему играет скорее роль двойного агента. Став частью развити я Европейского Союза, но не вход я в него, он не обладает достаточным военным потенциалом и политическим весом, чтобы выйти из тени НАТО, и вынужден ориентироватьс я на нее. Не удивительно, что взаимодействие между НАТО и ЗЕС, как подтвердил председатель Ассамблеи Союза Л.М. де Пюиг, развивалось много лучше, чем с ЕС, который «про я вл я ет невысокий интерес или волю к сотрудничеству с 3ЕС» [34] . Если говорить о претензи я х ЗЕС быть «оборонной рукой» ЕС, то при отсутствии между ними органичной св я зи он больше напоминает протез, на который ЕС при всем желании не может рассчитывать как на полноценный инструмент проведени я своей политики.

Отсутствие же такой св я зи — закономерный результат оппозиции европейских «атлантистов», без преодолени я которой критика в адрес ЕС за его нежелание использовать возросшие возможности ЗЕС звучит, по меньшей мере, неконструктивно.

Поэтому ключевым вопросом, от решени я которого завис я т практические перспективы формировани я совместной оборонной политики и совместной обороны, а следовательно, и наполнение реальным содержанием «европейской идентичности в сфере безопасности и обороны», остаетс я изменение институционального лица ЗЕС. Вполне очевидно, что соответствующие постамстердамские перспективы расценивались на Западе как не слишком высокие в услови я х, когда с подписанием договора о ЕС, как подтвердил тогда генеральный секретарь ЗЕС Ж. Кутилейру, «положен конец, по крайней мере на несколько лет, дебатам об институциональном будущем ЗЕС» [35] . В результате в сфере внешней политики, политики безопасности и обороны и после Амстердама европейские государства вынуждены придерживатьс я тактики продвижени я по мере открывающихс я возможностей. «Евроцентристам» в этой ситуации оставалось продолжать долгую позиционную борьбу со своими партнерами-оппонентами, если не предположить «невозможное», — что те остав я т свои позиции.

Однако европейска я истори я в очередной раз подтвердила, что политика зачастую становитс я искусством достижени я невозможного. 2.2. «Нова я динамика» Накануне саммита ЕС в Портшахе в окт я бре 1998 г. английский премьер-министр Т. Блэр за я вил, что Великобритани я мен я ет свой курс, выступа я теперь за формирование оборонной составл я ющей в ЕС. На саммите он признал, что не исключает перспективу интеграции ЗЕС в ЕС. Уже через 10 дней последовала встреча Т. Блэра с Ж. Шираком, где они прин я ли совместную англо-французскую декларацию о европейской обороне. Ее суть — необходимость прин я ти я Евросоветом решений о включении общей оборонной политики о рамки ОВПБ, наделение ЕС способностью самосто я тельных действий в указанной области, включа я межнациональные механизмы прин я ти я решений об использовании вооруженных сил ЗЕС/ЕС в кризисных ситуаци я х, укрепление этих сил в соответствии с новыми рисками и на основе развити я адекватной европейской военной промышленности и технологий.

Экстраординарность этих событий иллюстрируетс я и дополн я етс я р я дом последовавших европейских встреч, объединенных словом «впервые». С целью обсуждени я военных аспектов проблемы впервые была проведена сесси я министров обороны ЕС, состо я лась перва я встреча председател я Совета ЕС с генеральным секретарем НАТО, проведен первый совместный Парламентский форум ЕС/ЗЕС. Изменение позиции Великобритании значительно. Ведь сравнительно недавно Р. Кук, министр иностранных дел пришедшего к власти лейбористского правительства, говорил о ЕС: «Я не вижу Союз в качестве организации по безопасности» [36] . Он за я вл я л и о том, что его правительство не хотело бы, чтобы ЗЕС был военной рукой ЕС, поскольку это могло бы подорвать роль НАТО. По его словам, Великобритани я стремитс я к сотрудничеству между ЕС и ЗЕС, но не к сли я нию. Но уже в Амстердаме Великобритани я несколько см я гчила прежний курс, согласившись с включением «петерсбергских задач» в Договор о ЕС. В тот же период, на парижском Совете ЗЕС в мае 1997 г., Р. Кук, в дуэте с министром обороны Дж.

Робертсоном, произносил те слова, которые я вл я ютс я , очевидно, ключевыми дл я понимани я нынешних перемен: «мы приехали в Париж, чтобы положить конец изол я ции Британии в Европе» [37] . Действительно, Великобритани я из лидеров «атлантической» оппозиции практически превратилась в ее единственного последовательного представител я . Особые отношени я с США уже не я вл я ютс я надежной гарантией весомости ее голоса в Европе.

Усиление федералистских тенденций в ЕС, введение евро поставили Великобританию перед перспективой, при недостаточной инициативности и конструктивности ее курса, оказатьс я в роли политического аутсайдера европейского интеграционного процесса. В этих услови я х попытка отстаивани я своей «оппозиционной» линии вообще грозила тем, что пелотон ЕС уйдет в отрыв, оставив ее далеко позади. Так что резкую смену английской политической линии вр я д ли можно считать внезапной. И это говорит в пользу того, что инициированна я Великобританией «нова я динамика» ЕС в сфере безопасности и обороны выходит за рамки тактических изменений, станов я сь долгосрочной тенденцией с далеко идущими практическими последстви я ми. А практические результаты могут про я витьс я , очевидно, уже в ближайшей перспективе.

Германи я , первое из государств ЕС/ЗЕС, совмещавшее в первом полугодии 1999 г. председательство в обоих союзах, стала активным политическим спонсором в деле наполнени я реальным содержанием «новой европейской динамики», стрем я сь обеспечить концептуальный прогресс в развитии европейской идентичности в сфере безопасности и обороны. Было запланировано документально закрепить достигнутые результаты в форме соглашени я между ЕС и ЗЕС о выполнении Протокола об углубленном сотрудничестве между ними. Таким образом, уже в период немецкого председательства, после того как завершена ратификаци я Амстердамского договора, европейцы были готовы найти согласованное решение о практическом наделении Европейского Союза собственной компетенцией в области обороны путем последовательной интеграции ЗЕС. Из европейского архива вновь извлечен «Проект шести» о трехфазной интеграции ЗЕС в ЕС, отвергнутый на Межправительственной конференции по Амстердамскому договору. По мнению немецкого министра иностранных дел Й. Фишера, этот весьма конкретный и прагматичный документ может быть положен в основу институциональной стратегии ЕС/ЗЕС. Однако мотивы изменени я курса Великобритани я св я заны, в основном, со стремлением усилить свой политический голос в европейском концерте и, в частности, перехватить у «европеистов» инициативу в определении европейской политики в области ОВПБ. Поскольку это в значительной мере ей удалось, ее реальна я заинтересованность в быстром ускорении ЕС на этом направлении интеграции скорее всего не будет высокой.

Напротив, завоеванные Великобританией позиции позвол я ют ей продолжать традиционную линию на сдерживание евроцентристских тенденций в ЕС. При этом декларированна я готовность обеспечить «новую динамику» ОВПБ, а также поддержание возросшего веса Великобритании в этой области, требуют от нее определенных практических шагов. Тем более что Великобритани я будет испытывать сильное давление в этом направлении со стороны других стран ЕС, прежде всего — Франции и Германии. Таким образом, английска я политика будет, веро я тно, основыватьс я на соблюдении баланса между «ускорением» и «сдерживанием», на прагматичном дозировании прогресса в сфере «второй опоры». Это подтверждаетс я и недавними выступлени я ми Т. Блэра, содержащими уточнени я английской позиции, отличающейс я отмеченной двойственностью. С одной стороны, Великобритани я подтверждает, что она исходит из того, что ЕС «должен быть способен вз я ть на себ я р я д задач в области безопасности». С другой стороны, она исходит из того, что дублирование военных структур НАТО неприемлемо и что английское руководство отвергает стремление к «быстрому сли я нию» ЕС и ЗЕС, выраженное, в частности, немецкими партнерами [38] . Очевидно, что английска я лини я на сдерживание пружины европейской интеграции в области безопасности и обороны вр я д ли могла быть подвергнута серьезной критике со стороны сторонников более решительных действий — в св я зи с событи я ми вокруг Югославии.

Военна я акци я НАТО, вз я вшей на себ я основную роль в противодействии Запада косовскому кризису, серьезно подорвала готовность и способность стран ЕС/ЗЕС активизировать свое участие в обеспечении европейской безопасности на основе перераспределени я ответственности с США и НАТО. «Фактор Косово» создал тем самым серьезное преп я тствие дл я развити я наметившейс я «новой европейской динамики». Вместе с тем в долгосрочном плане он, напротив, создал дополнительные стимулы дл я формировани я в ЕС/ЗЕС собственных действенных механизмов и инструментов осуществлени я согласованной европейской политики безопасности, включа я антикризисные действи я на основе собственного, относительно автономного потенциала.

Постепенна я интеграци я ЗЕС в ЕС, какими бы темпами она не осуществл я лась, воспринимаетс я на Западе уже не в качестве отдаленного и довольно неопределенного политического ориентира, а как задача практической политики [39] . Реальность ее решени я подтверждаетс я не только сложившимс я в Европейском Союзе консенсусом, но и фактическим признанием Соединенными Штатами необратимости развити я европейских институтов в этом направлении.

Прежде США, как подтвердил американский посол в НАТО А. Вершбоу, рассматривали дебаты о европейской идентичности в сфере безопасности и обороны, не опирающейс я на реальный потенциал и об я зательства, как «простое упражнение на бумаге». Новые английские инициативы направлены, по мнению Вершбоу, как раз на развитие такого потенциала, и это требует от США «изучени я путей переноса отношений НАТО-ЗЕС в веро я тные рамки НАТО-ЕС» [40] . Вместе с тем, в результате постепенного практического сближени я и сли я ни я двух институциональных направлений европейской интеграции в области внешней политики, безопасности и обороны, ее содержание может быть совершенно различным. С одной стороны, такое развитие действительно может привести к наделению ЕС сильной самосто я тельной ролью в системе безопасности, подкрепленной военно-политическим и оперативным потенциалом ЗЕС. Это, в свою очередь, предполагает соответствующую трансформацию в будущем НАТО в Евро-Атлантический союз, где нынешнее безусловное американское лидерство будет сбалансировано европейским я дром — проводником ОВПБ и ООП. С другой стороны, в случае недостаточной политической воли европейских государств к тому, чтобы вз я ть на себ я подобную роль, потенциал ЗЕС, в случае его включени я в ЕС, может быть в большой мере утер я н в силу недостаточной эффективности общего политического руководства и, в частности, ОВПБ. Тогда результатом усиливающихс я тенденций европейской интеграции в области «второй опоры», как это не парадоксально, станет утверждение натоцентристской модели организации западной системы безопасности [41] . 2.3. «Европа безопасности и обороны»: интересы России Отношени я с ЕС можно, пожалуй, признать одним из самых успешных направлений российской внешней политики, они стабильны, динамичны и в целом предсказуемы. ЕС по-прежнему лидирует в списке партнеров России, аккумулиру я треть ее внешней торговли — в четыре раза больше, чем США [42] . Евросоюз оказывает существенное содействие рыночным реформам в странах СНГ в рамках собственных и международных программ, прежде всего через ТАСИС. На этом солидном фундаменте успешно развиваетс я и политический диалог партнеров. Их взаимодействие строитс я в едином концептуальном русле — на основе Соглашени я о партнерстве и сотрудничестве (СПС), вступившего в силу 1 декабр я 1997 г. ЕС считает поддержку демократических преобразований в России одной из своих важнейших стратегических целей. Эта стратеги я , по мнению европейцев, должна быть направлена, в частности, на то, чтобы Росси я играла полновесную роль в формировании будущей Европы. Росси я , со своей стороны, рассматривает углубление политической и экономической интеграции ЕС как потенциально благопри я тный фактор дл я укреплени я стабильности в Европе и не имеет принципиальных возражений против приема в ЕС новых членов, в отличие от расширени я НАТО, к которому отношение России остаетс я диаметрально противоположным даже после подписани я ими Основополагающего акта о взаимных отношени я х, сотрудничестве и безопасности. Этот процесс не вписываетс я , по крайней мере, в его нынешних формах, в ту стратегическую картину будущей Европы, в создании которой Росси я хотела бы сотрудничать и с ЕС. Если расширение ЕС и представл я ет проблему дл я России, то в том же контексте, что и дл я самого ЕС и стран-кандидатов — с точки зрени я необходимости минимизировать возможные ущербы этого многомерного процесса главным образом дл я развити я торгово-экономических отношений.

Однако Росси я , в отличие от Запада, предпочитающего говорить о едином процессе расширени я западных институтов, фактически противопоставл я ет их. Это таит в себе определенную опасность дл я развити я российско-европейских отношений.

Ставка европейцев на НАТО в отношени я х с Россией в сфере безопасности ослабл я ет это важнейшее направление ее взаимодействи я с Западной Европой.

Фактически единственной европейской организацией, не установившей посто я нных формальных рамок диалога и сотрудничества с Россией, остаетс я «оборонна я рука» ЕС — Западноевропейский союз.

Основным преп я тствием к этому, по мнению европейцев, я вл я ютс я взаимно накладывающиес я неопределенности — будущего европейской интеграции в оборонной сфере и, в частности, институциональных перспектив ЗЕС, с одной стороны, и перспектив развити я России — с другой. При этом фактор российской неопределенности, несомненно, имеет дл я ЕС/ЗЕС решающее значение.

Вместе с тем, несмотр я на эти преп я тстви я , объективно развитие отношений России с ЕС/ЗЕС представл я ет собой неотъемлемый элемент формировани я новой системы европейской безопасности, где обе стороны играют важную роль и обладают большим политическим и практическим потенциалом.

Отставание уровн я этих отношений от других направлений взаимодействи я России с европейскими институтами не только сужало бы канал ее взаимодействи я с Западом и спектр возможностей ее европейской политики, но и противоречило бы в целом концепции создани я взаимосв я занной структуры безопасности в Европе.

Задача преодолени я такого отставани я стала особенно очевидной в ситуации, когда Росси я активизировала диалог и сотрудничество с ЕС и НАТО (хот я отношени я с НАТО были серьезно подорваны, а пр я мые контакты заморожены в результате проведени я ею военной операции в Югославии), которые образуют с ЗЕС естественный институциональный треугольник.

Российский стратегический курс на развитие св я зей с ЕС делает логичным распространение этой политики и на ЗЕС, я вл я ющийс я составной частью Евросоюза.

Аналогично, заложенна я в Основополагающий акт Росси я — НАТО иде я перехода их двусторонних отношений на качественно новый уровень предполагает, очевидно, «подт я гивание» к этому уровню и св я зей России с ЗЕС. В услови я х, когда возможности взаимодействи я России с Западом по линии НАТО и российско-американские отношени я были существенно подорваны в св я зи с ситуацией вокруг Косово, необходимость развити я российско-европейских отношений в сфере безопасности еще более возросла.

Расшир я ющиес я св я зи России с Европой могут стать и дл я нее, и дл я Запада тем каналом, который позвол я ет компенсировать сужение других каналов диалога и взаимодействи я . Интенсификаци я взаимодействи я с ЗЕС важна не только с точки зрени я синхронизации процесса интеграции России в систему европейской безопасности, но и с учетом возросшей самосто я тельной роли ЗЕС и перспективы ее более эффективного использовани я в рамках укрепл я ющегос я тандема ЕС/ЗЕС. Динамичное развитие ЗЕС в течение последних лет позволило ему существенно укрепить свои политические позиции и увеличить практический потенциал в сфере европейской безопасности. Тот качественный скачок, который совершил ЗЕС в середине 90-х гг., предполагает необходимость адекватной реакции со стороны России, проведени я ею активной политики в отношении этого военно-политического союза. При этом необходимо учитывать, что в основе активизации ЗЕС лежат долгосрочные тенденции западноевропейской интеграции, открывающие перед ним широкие перспективы устойчивого развити я . Отражением этого я вл я етс я , во-первых, происход я щее сближение ЗЕС и системы общей внешней политики и политики безопасности ЕС (ОВПБ) в рамках концепции «европейской идентичности в сфере обороны и безопасности», во-вторых — трансформаци я трансатлантических отношений в сторону увеличени я роли и ответственности ЗЕС/ЕС. Поэтому значение сотрудничества с ЗЕС дл я России много шире тех практических результатов, которые могли бы быть достигнуты в нынешней ситуации.

Развитие такого сотрудничества представл я етс я важным элементом формировани я российской внешнеполитической стратегии в соответствии с основными европейскими тенденци я ми.

Напротив, ориентаци я европейских стран на натовские каналы в отношени я х с Россией в сфере безопасности во многом определ я ла бы и выбор России, ослабл я я европейскую составл я ющую ее политики.

Поэтому Росси я ожидает от ЕС/ЗЕС про я влени я политической воли, чтобы уравновесить российские отношени я с НАТО и США (или компенсировать их возможное ослабление в результате югославского кризиса) развитием собственных св я зей с Россией. В конце 1990-х гг. Росси я и ЕС сблизились в стремлении противопоставить американскому моноцентризму стратегию многопол я рного мира. Это означает, что традиционна я цепочка Европа — США — Росси я должна быть преобразована в своего рода треугольник — за счет существенного развити я линии Росси я -ЕС. До югославского кризиса тенденци я подобной трансформации получила заметное отражение в практике международных отношений. Из российской внешней политики постепенно исчезали ее прежние американские акценты. В преддверии и в рамках саммита Совета Европы в Страсбурге в окт я бре 1997 г. президент Б. Ельцин настойчиво призывал европейцев вз я ть на себ я большую ответственность за безопасность в Европе, подчеркива я , что потенциал Европы позвол я ет сделать это без внешнего вмешательства.

Своего рода индикатором понимани я со стороны европейцев стала достигнута я на этом «антиамериканском» фоне договоренность России, Франции и ФРГ о проведении ежегодных трехсторонних встреч на высшем уровне. На первом заседании Совета сотрудничества Росси я — ЕС ( я нварь 1998 г.) Е. Примаков также акцентировал на важности усилени я двустороннего политического диалога. Он призвал не превращать Совет сотрудничества в дискуссионный клуб по международным проблемам, нацелив его «на реальное, практическое, а не на словах, сотрудничество» в их решении [43] . Председательствовавший в Совете ЕС и на Совете сотрудничества Р. Кук поддержал российскую точку зрени я , отметив, что СПС представл я ет все возможности дл я ув я зки воедино всех аспектов отношений России и ЕС. Второе заседание Совета сотрудничества (май 1999 г.) продемонстрировало, что партнеры действительно начали движение в этом направлении: нар я ду с обсуждением конкретных вопросов взаимодействи я в сфере международной безопасности (прежде всего, в деле косовского урегулировани я ) на Совете обсуждалась обща я стратеги я ЕС в отношении России, котора я ориентирована на комплексное партнерство, включающее в качестве неотъемлемой части сотрудничество в сфере внешней политики и безопасности. В этом наметившемс я сближении реально не было антиамериканской подоплеки.

Характеризу я стратегию укреплени я «второй опоры» ЕС, министр иностранных дел Австрии В. Шюссель в период председательства в ЕС подчеркнул в обращении к саммиту ЕС в Портшахе (окт я брь 1998 г.), что европейска я политика безопасности может быть сформирована только «рука об руку с Соединенными Штатами» и что необходимо не «меньше Америки», а «больше Европы» [44] . Росси я поддерживала европейское видение роли США в Европе как важного фактора стабильности и развити я . НАТО также рассматривалась Россией как один из важных элементов европейской безопасности.

Признание и ЕС, и Россией этих положений определ я ло, таким образом, их политическую близость, котора я позвол я ла идти по пути формировани я не менее значимой составл я ющей современной международной жизни — углублени я пр я мого взаимодействи я Западной Европы и России в сфере внешней политики и безопасности. И хот я югославские событи я внос я т серьезные коррективы в российское воспри я тие политики США и НАТО, их центральна я роль в европейских делах остаетс я константой.

Поэтому участие России в системе международной безопасности в любом случае не может строитьс я на альтернативном выборе партнеров и противопоставлении США/НАТО — ЕС/ЗЕС. Политика сотрудничества России в Европе предполагает безальтернативное взаимодействие с США и НАТО, но может при этом иметь выраженные европейские акценты, т. е. быть нацеленной на наращивание партнерства с ЕС/ЗЕС, особенно с учетом перспективы институционализации европейской составл я ющей НАТО. После подписани я Основополагающего акта Росси я - НАТО перед ЕС открылись две возможности. Перва я — использовать его как удобный предлог, чтобы уйти от серьезного двустороннего диалога с Россией в области безопасности, сосредоточившись на других направлени я х. Втора я , наоборот, — воспринимать его как вз я тый барьер, серьезно затрудн я вший развитие такого российско-европейского диалога. Сто я щие перед ЕС задачи формировани я «европейской идентичности в сфере обороны и безопасности» объективно благопри я тствуют тому, чтобы ЕС/ЗЕС на практике подержали Россию в ее готовности к сбалансированному сотрудничеству во всех област я х, что позволило бы идти по пути действительного российско-европейского партнерства.

Вместе с тем, движение в этом направлении было существенно заторможено вследствие предприн я той НАТО военной акции против Югославии.

Европейцы продемонстрировали свою очевидную неспособность оказывать в насто я щее врем я стабилизирующее вли я ние на курс США в Европе в ситуаци я х, когда он св я зан с реализацией американских национальных интересов, во многом расход я щихс я с интересами самих европейцев.

Объективно военно-силовые рецепты решени я европейских проблем я вл я ютс я дл я США важным средством укреплени я своей политической роли в Европе, вынужденной в этих обсто я тельствах опиратьс я на безусловное американское лидерство. Это становитс я серьезным барьером на пути развити я самосто я тельной линии св я зи Западна я Европа — Росси я , которой партнеры в последнее врем я удел я ли повышенное внимание.

Теперь «Коллективна я стратеги я ЕС по отношению к России», признанна я им одной из основных сфер и основ развивающейс я ОВПБ и «европейской идентичности», серьезно подорвана произошедшими изменени я ми в отношени я х России и Запада, особенно в той ее части, котора я ориентирована на сотрудничество в сфере безопасности. Если до югославских событий укрепилось мнение, что у Западной Европы и России нет серьезных противоречий в сфере европейской безопасности, то в нынешней ситуации западноевропейские интересы, сформулированные в контексте политики НАТО, существенно расход я тс я с российскими. В дальнейшем разногласи я сторон еще более возросли в св я зи с проблемой вокруг Чечни, причем до такой степени, что в ЕС зазвучали голоса, призывающие к пересмотру «Коллективной стратегии ЕС по отношению к России». Относительное ослабление пр я мой линии св я зей Западна я Европа - Росси я подрывали бы, следовательно, политический потенциал и позиции ЕС/ЗЕС в качестве центра силы в многополюсном мире. И напротив — югославска я акци я усилила тенденцию к закреплению лидерства США, при котором содержание «европейской идентичности» сводитс я в нынешней ситуации прежде всего к согласованному следованию европейцев в фарватере американской глобальной политики.

Усиление США как западного лидера в разрешении сложных европейских кризисов и конфликтов дает в руки американцев испытанный и действенный рычаг воздействи я на европейцев — шантаж уходом США, что означало бы высокую веро я тность выхода регулируемых конфликтов из-под контрол я и их эскалацию. Таким образом, развивавша я с я в последние годы тенденци я относительного уменьшени я роли США в Европе при одновременном усилении позиций ЕС/ЗЕС существенно заторможена.

Соединенным Штатам удалось добитьс я подтверждени я европейцами центрального места НАТО с безусловным американским лидерством в системе европейской безопасности.

Однако, как ни парадоксально, югославский кризис может в перспективе стать питательной средой дл я позитивной переоценки российско-западных отношений, и российско-европейских в частности, с учетом его нынешнего негативного эффекта. В том случае, если не удастс я в полной мере преодолеть возникшие барьеры во взаимоотношени я х НАТО и России, сотрудничество Росси я — ЕС/ЗЕС тем более могло бы рассматриватьс я в качестве важного канала, который дает возможность Западу политически «сохранить» дл я себ я Россию, а России — конструктивно взаимодействовать с Западом на международной арене и в системе европейской безопасности. Дл я самой России, следовательно, актуальность проблемы европейской интеграции в сфере безопасности и обороны сохран я етс я и в нынешней усложнившейс я политической ситуации в Европе.

Возникша я на рубеже 1998—1999 гг. «нова я динамика» ЕС/ЗЕС на этом направлении, опирающа я с я на накопленный ими потенциал, открывает перспективу существенных качественных изменений в будущей военно-политической организации Европы.

Очевидно, что Росси я не может позволить себе зан я ть позицию стороннего наблюдател я изменений, происход я щих в практической политике безопасности и обороны ее стратегического партнера, каким она признает ЕС — изменений настолько значимых, что, как отметил госсекретарь немецкого МИД Г. Ферхойген, «они займут центральное место в европейской интеграции в будущем» [45] . Дл я формировани я активной российской позиции необходимо прежде всего определить, какие последстви я дл я России может иметь «милитаризаци я » Европейского Союза. В стратегическом отношении этот процесс, очевидно, не только не противоречит российским интересам, но, веро я тно, вполне соответствует им. Во-первых, как ни парадоксально, но така я «милитаризаци я » способствует демилитаризации международных отношений, поскольку военное «измерение» ЕС неизбежно будет играть вспомогательную роль в рамках его комплексной политики безопасности — в отличие от НАТО, где военный компонент занимает центральное место в обеспечении безопасности. Во-вторых, соответствующее усиление роли и ответственности ЕС/ЗЕС укрепило бы и перспективы взаимодействи я Запада с Россией в сфере безопасности. Ведь само пон я тие «неделимости европейской безопасности» имеет дл я ЕС/ЗЕС более весомое содержание, в силу соседства с Россией, чем дл я американцев. Кроме того, расширение компетенций ЕС на оборонную сферу предполагает одновременное расширение и углубление сотрудничества с Россией в этих област я х, которые станов я тс я материей действующего двустороннего Соглашени я о партнерстве и сотрудничестве. В-третьих, новое качество отношений ЕС-Росси я в сфере безопасности открыло бы перед Россией дополнительные возможности развити я сотрудничества со странами Центральной и Восточной Европы, которые все более определенно включаютс я в орбиту европейской интеграции. Все это находит подтверждение в политике ЕС. Основна я цель запланированных и осуществл я емых им реформ в оборонной сфере состоит в наделении «Союза структурами и процедурами, позвол я ющими преобразовать его из западного Европейского союза в Союз дл я всей Европы, способный к глобальным действи я м» [46] . И России в этой политике отводитс я центральна я роль. В декабре 1998 г. Совет ЕС прин я л решение о разработке «Коллективной стратегии» в отношении соседних стран и регионов, поставив на первое место Россию.

Соответствующий документ под названием «Коллективна я стратеги я ЕС по отношению к России» был одобрен на саммите ЕС 3-4 июн я 1999 г. в Кельне. Эта стратеги я ориентирована на развитие всего комплекса двусторонних отношений и исходит из необходимости способствовать интеграции России в «европейские пространства» [47] . Одной из двух ее основных целей я вл я етс я поддержание европейской стабильности, укрепление глобальной безопасности и противодействие общим вызовам путем интенсификации сотрудничества ЕС с Россией.

Сформулированна я цель выходит за рамки декларативного партнерства и предполагает наращивание практического взаимодействи я ЕС с Россией. Дл я этого, в частности, планируетс я учреждение посто я нного совместного механизма в рамках политического диалога партнеров, ориентированного на выработку общих инициатив в области внешней политики и безопасности (работа по созданию такого механизма должна была начатьс я уже в конце 1999 г., но была приостановлена в св я зи с осложнением российско-европейских отношений в результате разногласий по чеченской проблеме). Все это свидетельствует в пользу того, что стратеги я ЕС, направленна я на создание потенциала в области безопасности и обороны, позвол я ющего ей претендовать на относительно автономную политическую роль в системе международных отношений, в принципиальном плане пересекаетс я с российской стратегией в единой плоскости — формировани я многопол я рного мира в ХХI веке.

Несмотр я на вы я вившиес я различи я в подходах к решению р я да кризисных европейских проблем, в долгосрочном плане России следовало бы, веро я тно, поддержать амбициозные устремлени я ЕС, которые требуют от него сбалансировани я своих отношений с США развитием отношений с Россией.

Успешна я реализаци я курса ЕС/ЗЕС на создание «европейской обороны» не означает создание новой «европейской армии», зато способствует трансформации НАТО как военно-политического союза в Евро-Атлантическую организацию безопасности с сильным европейским я дром, интересы которого в целом сближаютс я с российскими. Глава 3. «ВТОРАЯ ОПОРА» ЕС НА МЕЖДУНАРОДНОЙ АРЕНЕ 3.1. Европейские силы быстрого реагировани я и НАТО С момента образовани я ЕС государства-члены за я вили о своем намерении проводить в рамках Союза общую внешнюю политику и политику безопасности.

Начина я с Хельсинского саммита ЕС в декабре 1999 г. это намерение стало приобретать конкретные формы, когда было прин я то решение о том, что к 2003 г. в распор я жении ЕС должен будет находитьс я контингент войск размером в 50-60 тыс я ч человек, способный реагировать на кризисы, возникающие в Европе [48] . Изменение политики Великобритании, обозначившеес я в Сент-Мало, мобилизировавшее Францию, котора я задолго до этого призывала европейские страны к сотрудничеству в военной сфере; введение в обращение евро; фактор промышленности, в которой наметилась тенденци я к консолидации европейских оборонных производств; неудача, постигша я европейские вооруженные силы в Косово, а также дебаты по поводу будущего НАТО — все это заставило европейские государства интенсифицировать усили я по созданию вооруженных сил в Европе и проведению последовательной и рациональной оборонной политики и политики безопасности. В отношении европейских Сил быстрого реагировани я (ЕСБР) целью ЕС, поставленной на вторую половину 2000 г., было обеспечить участие отдельных стран в их формировании. 20 но я бр я министры иностранных дел и обороны ЕС провели конференцию по об я зательствам о выделении военных средств. В рамках конференции Совет ЕС рассмотрел подготовленный детализированный каталог ЕСБР и прин я л специальную Декларацию. В ней указываетс я , что каталог сил и средств, которые страны ЕС готовы предоставить дл я ЕСБР «на добровольной основе», включает более 100 тыс. человек, 400 боевых самолетов и 100 кораблей.

Страны-участницы внесли вполне удовлетворительные предложени я , касающиес я выделени я национальных и многонациональных штабных структур. В декларации отмечаетс я , что формирование собственных штабных структур ЕС начнетс я уже в 2001 г. В то же врем я , в ходе конференции было отмечено, что предложенные «национальные вклады» пока не позвол я ют ЕС проводить самосто я тельно наиболее масштабные операции Петерсбергского спектра, учитыва я сохран я ющиес я «узкие места», в частности — в таких сферах, как дальний транспорт, стратегический потенциал сбора, обработки и передачи информации; р я д высоких технологий (оружие точного наведени я , вертикальный взлет и посадка) [49] . Создание автономных вооруженных сил ЕС — закономерный и логичный этап европейской интеграции.

Однако дебаты между отдельными государствами по поводу назначени я европейских вооруженных сил, их значимости и схемы функционировани я заставл я ют задуматьс я о том, какие сроки нужны дл я окончательного воплощени я идеи в жизнь. Дл я примера возьмем три крупнейших государства Европы — Францию, котора я в силу своих особых отношений с НАТО я вл я етс я исторически основным пропонентом самосто я тельности Европы в области обороны, Великобританию, не желающую ни в коей мере ущемить интересы США на европейском континенте, и ФРГ — самое крупное по территории и наиболее развитое в экономическом плане европейское государство, — и посмотрим, насколько и по каким вопросам расход я тс я их позиции.

Исторически Франци я считаетс я одним из апологетов Европейской общей политики безопасности и обороны (далее — ЕОПБО), с тех пор как в 1998 г.

Великобритани я сн я ла вето на обсуждение вопросов, св я занных с европейской обороной вне НАТО. Учитыва я то, что франко-германский диалог по оборонным вопросам прервалс я после того, как Франци я решила в 1996 г. создать профессиональную армию, сегодн я шнее решение по ЕОПБО можно во многом считать результатом «франко-британского мотора». Даже если Германи я и присоединилась к «Франко-Британской динамике» в ходе своего президентства в ЕС (закончившегос я решени я ми Кельнского саммита), нельз я не замечать асимметрии, котора я существует между Германией, с одной стороны, и Францией и Великобританией — с другой, в отношении стратегической ориентации их национальных армий. Курс на ЕОПБО в точности совпадает с давними желани я ми Франции создать автономные оборонные силы вне НАТО. Это обусловлено во-первых еще голлистскими иде я ми о европейской идентичности, во-вторых историческими претензи я ми Парижа на центральное место в политике Европы, в-третьих, отсутствием столь тесных, как, например у Великобритании, св я зей с СIIIА в вопросах обороны. Во врем я Югославского кризиса, когда Франци я стала проводить политику сближени я со структурами НАТО, многие рассматривали здесь попытку европеизировать НАТО изнутри, через усиление европейской опоры. Когда эта попытка закончилась неудачей, а конфликт в Косово вы я вил недостаток собственных возможностей в Европе и главенствующую роль НАТО в урегулировании кризисов в Европе, Франци я сосредоточилась на создании автономных европейских институтов ЕОПБО. В отличие от США, Франци я также подчеркивала необходимость дублировани я в сфере прин я ти я решений по ЕОПБО. План действий, представленный партнерам президентом Ж. Шираком в августе 1999 г., следовал той логике, что Европа должна быть способна действовать без одобрени я СIIIА. Это противоречило позици я м некоторых европейских партнеров, которые бо я лись, что автономна я ЕОПБО ослабит партнерство. В то врем я , как некоторые элементы плана были прин я ты на хельсинском саммите (учреждение Комитета по политике и безопасности и посто я нного военного комитета), попытка Франции построить ЕОПБО без параллельного обсуждени я с НАТО не удалась, и весной 2000 г. было прин я то решение о создании рабочих групп между НАТО и ЕС. В ходе президентства Франции в ЕС во второй половине 2000 г. она продолжала выполн я ть поставленные задачи в сфере развити я европейской оборонной идентичности и создани я автономных европейских вооруженных сил.

Однако намерени я Франции в отношении финального саммита ЕС в Ницце сильно разошлись с намерени я ми Великобритании, котора я планировала использовать встречу на саммите дл я того, чтобы убедить США и собственную общественность в том, что оборонные силы не перерастут в Европейскую армию.

Великобритани я участвовала в составлении за я влени я о том, что ЕСБР будут действовать только когда НАТО не захочет участвовать, что не существует пон я ти я «европейска я » арми я , и что НАТО остаетс я опорой коллективной обороны. Это совпадало с высказывани я ми министра обороны США, Уиль я ма Коэна о том, что Североатлантический Аль я нс может стать «реликтом прошлого» в отсутствие тесных св я зей между силами ЕС и НАТО. Но президент Ж.Ширак на пресс-конференции за я вил, что нар я ду с тем, что ЕСБР будут координировать свои действи я с НАТО, они в то же врем я будут независимы от штаб-квартиры Аль я нса [50] . Подобное высказывание вызвало негодование Т. Блэра, премьер-министра Великобритании, который за я вил, что он имеет совершенно другой взгл я д: «Мы занимаемс я тем, в чем нас полностью поддерживает НАТО, Великобритани я и США — и французам придетс я с этим смиритьс я ». Р. Кук, министр иностранных дел, добавил к этому, что Великобритани я не примет предложений Франции о создании группой европейских государств собственных сил по безопасности и обороне [51] . Проект договора, подготовленный Францией, как хоз я йкой саммита, включал положение об особом внимании государств-членов к развитию «инициатив в области безопасности и обороны дл я приобретени я возможностей урегулировать кризисы». Официальные лица Великобритании дали я сно пон я ть, что формулировка неприемлема, поскольку в ней нет обращени я к НАТО и она может дать европейским странам широкие и неопределенные полномочи я в сфере развити я военных сил [52] . Здесь видны острые противоречи я между позици я ми Франции и Великобритании. В британской прессе по я вилась аллегори я о том, что Франци я стремитс я к развитию двух военных блоков и предпочитает при переговорах ЕС с НАТО сидеть за квадратным столом, где группы расположены напротив друг друга, в то врем я как другие европейские партнеры предпочитают менее конфронтационный круглый стол. Дл я Великобритании исключительное значение имеет участие США в европейских делах, а также американские гарантии, в том числе я дерные.

Особенность ее отношений с США заключаетс я в том, что во-первых, вооруженные силы Великобритании очень сильно скоординированы с вооруженными силами СIIIА, глубоко развито сотрудничество с США в я дерной сфере, и очень тесные св я зи налажены в сфере разведки.

Поэтому Великобритани я очень бдительно следит за тем, чтобы развитие безопасности и обороны в Европе ни в чем не противоречили позиции США. Если Великобритани я и выступила в 1998 г. в пользу создани я оборонного потенциала в Европе, то лишь потому, что США высказывали свое недовольство по поводу несоразмерных пропорций в сфере финансировани я между США и Европой в урегулировании европейских кризисов.

Сохран я я тесную св я зь с США, Великобритани я свою задачу в Ницце по вопросам обороны видела в том, чтобы не пропустить ни одной инициативы Франции, св я занной с обособлением европейской обороны и разрывом св я зи с НАТО. Здесь позици я Великобритании совпадает с позицией ФРГ. Германи я , несомненно, я вл я етс я сторонником проведени я активной ОВПБ, поскольку она исконно заинтересована в развитии и углублении европейской интеграции в любых ее про я влени я х.

Однако, несмотр я на желание ФРГ поддерживать и участвовать в обсуждении этой темы, Германи я не про я вл я ет особого желани я дополнить разговоры соответствующим финансированием, чему есть объективные причины.

Американские эксперты оценили расходы исключительно на необходимый транспорт в 50 млрд. евро [53] . За последнее дес я тилетие европейские оборонные расходы в лучшем случае не увеличивались, чему были объективные причины, как, например, другие нужды ЕС — расширение, урегулирование ситуации на Балканах, валютный союз.

Поэтому перед правительством Германии в данный момент стоит дилемма — военное развитие Союза или валютный союз. В Бундесвере это усугубилось дополнительными расходами на сли я ние двух армий после объединени я Германии. До сих пор в Германии действует призыв на срочную военную службу, и ориентирована арми я , скорее, на обеспечение внутренней обороны, чем на проведение операций за пределами страны.

Запланированна я реформа армии также потребует дополнительных затрат, и оборонный бюджет Германии в ближайшем будущем будет вр я д ли достаточным дл я осуществлени я задач, поставленных перед собой членами Евросоюза в Хельсинки. В св я зи с этим на саммите в Ницце ФРГ гораздо больше интереса про я вл я ла к вопросам системы голосовани я в Еврокомиссии и к вопросам о расширении ЕС, чем к вопросу о статусе европейских сил быстрого реагировани я , и неизменно подчеркивала главенствующую роль НАТО в обеспечении европейской безопасности.

Принима я во внимание описанные противоречи я между позици я ми европейских государств, а также опасени я стран — кандидатов на вступление в ЕС по поводу удаленности от НАТО (исторически, страны Восточной Европы испытывают недоверие к Западной Европе в вопросах, св я занных с обороной и безопасностью), на ближайшее врем я тесное сотрудничество ЕС и НАТО в области обороны неизбежно, и идеи, высказываемые Францией кажутс я преждевременными.

Создание европейской оборонной идентичности, о которой так часто говор я т во Франции — далеко не столь простой и краткосрочный процесс, а при отсутствии единомысли я по поводу данного вопроса не будет и должного финансировани я . Если говорить реалистично, то создание полноценного потенциала вооруженных сил в Европе, достаточного дл я обеспечени я безопасности на континенте, возможно, будет лишь лет через 10, хот я нельз я не отметить несомненного прогресса в этой сфере.

Прежде всего, ЕС часто за я вл я ет о своем весе в международных делах, свидетельством чему я вл я етс я приглашение Х. Соланы, Высокого Представител я ЕС по ОВПБ на Балканы и на Средний Восток, однако отсутствие общей стратеги государств-участников, и, что самое главное, отсутствие осознани я европейской идентичности в сфере обороны, говорит о том, что до создани я полноценного оборонного потенциала еще далеко и говорить сейчас можно лишь о формирующейс я тенденции.

Последн я я не осталась без внимани я руководства России.

Позицию российских официальных лиц по вопросу формировани я европейской обороны и безопасности в целом можно оценить как осторожную.

Определенные оценки высказаны, в частности, в Стратегии развити я отношений РФ и ЕС на среднесрочную перспективу (2000-2010), в которой пр я мо указываетс я на то, что Росси я намерена развивать партнерство в област я х обеспечени я общеевропейской безопасности силами самих европейцев без изол я ции от США и НАТО, но и без их монополизации на континенте; практического сотрудничества в сфере безопасности, которое могло бы служить противовесом НАТО центра Европы; развитие позиции России в отношении оборонной идентичности ЕС. Министр иностранных дел РФ И. Иванов на «Еврофоруме» в Берлине за я вил, что Москва находит вполне естественным стремление европейцев обеспечить собственными силами собственную безопасность и готова к конструктивному взаимодействию с ЕС. Росси я рассчитывает на то, что ЕСБР могли бы стать если не противовесом НАТО, то структурой, котора я затормозит расширение НАТО. На это есть р я д политических причин, прежде всего одиозность блока НАТО и вли я ние в нем США. В насто я щий момент, когда статус ЕСБР не определен, и идут споры о степени св я занности их с НАТО, Росси я выражает готовность оказать посильную помощь, видимо при условии «удаленности» Сил от НАТО и его механизмов [54] . Представл я етс я , что на данный момент по крайней мере неразумно рассматривать ЕОПБО как инструмент, который поможет вбить клин в отношени я Западной Европы и СIIIА. Однако по мере развити я ЕСБР, а главное, развити я европейской оборонной идентичности, ЕС будет приобретать все больший вес в сфере европейской безопасности, что не сможет не оказать определенного вли я ни я на трансформацию НАТО. Неизбежность развити я оборонной идентичности предопредел я етс я в свою очередь необходимостью стран ЕС оградить себ я от посто я нного активного участи я США в жизни Европы, будь то вмешательство или невмешательство в урегулирование нестабильности.

Европе нужно научитьс я собственными силами защищать экономические достижени я , а возможным это будет лишь через преодоление внутренних противоречий.

Оборона я вл я етс я одной из важнейших функций государств, поэтому европейским странам очень трудно будет усилить институционализацию процесса (котора я необходима) через более глубокую интеграцию (прин я тие оборонных решений квалифицированным большинством голосов, или расширение полномочий Еврокомиссии в этой сфере). Наиболее веро я тный путь — институционализаци я через углубленное межгосударственное развитие — усиление позиций Комитета по Безопасности и Обороне и усиление роли Высокого Представител я . Несомненно, тенденци я по созданию европейской оборонной идентичности и по ограничению вли я ни я США в вопросах европейской безопасности соответствует интересам России, но рассчитывать на то, что Европа сможет в ближайшее врем я без помощи НАТО справл я тьс я с кризисами на континенте, к сожалению, не приходитс я . 3.2. Европейска я политика в области безопасности и обороны: отношени я ЕС, НАТО и России Процесс формировани я и развити я Европейской политики в области безопасности и обороны, безусловно, стал новым фактором безопасности в Европе. В сложившейс я ситуации России необходимо про я снить свою позицию по поводу происход я щего в Европейском Союзе, определить, насколько этот процесс может повли я ть на развитие отношений между Россией и ЕС. В св я зи с этим возникает два вопроса: во-первых, каковы цели и задачи создаваемой Европейской политики в области безопасности и обороны и каким образом она обуславливает взаимоотношени я между Европейским Союзом и НАТО; во-вторых, как процесс усилени я оборонной составл я ющей ЕС и сближени я ЕС и НАТО затрагивает интересы России. По поводу позиции, занимаемой Россией по той или иной проблеме, необходимо сделать одно замечание: российска я внешн я я политика, как в общем, так и в конкретных случа я х, таких как европейска я политика России, во многом обуславливаетс я концепцией многопол я рности.

Именно стремление к созданию многопол я рного мира я вл я етс я одним из факторов, определ я ющих развитие отношений между Россией и Европейским союзом и Россией и НАТО. Возвраща я сь к вопросу о европейской политике в области безопасности и обороны, следует отметить, что ее цель — развитие в рамках Европейского Союза военных ресурсов, которые можно было бы использовать в операци я х, в которых необ я зательно участие НАТО. Такие ресурсы позволили бы странам ЕС самосто я тельно и эффективно заниматьс я миротворчеством, гуманитарной помощью и кризис-менеджментом.

Действительный прогресс был достигнут в последние годы — поворотным моментом стал декабрь 1998 г., когда британский премьер-министр Т. Блэр и президент Франции Ж. Ширак на встрече в Сент-Мало выступили с инициативой, котора я определила направление развити я европейской политики в этой сфере.

Франци я и Великобритани я предложили план создани я новой общей политики в области безопасности и обороны. После Сент-Мало последовал обмен мнени я ми лидеров стран ЕС. В июне 1999 г.

Европейский Совет в Кельне определил основные направлени я предлагаемой политики и процедуры прин я ти я решений.

Наконец, в декабре 1999 г. на Европейском Совете в Хельсинки было прин я то решение о создании к 2003 г. сил быстрого реагировани я численностью 50-60 тыс я ч, которые можно было бы разместить в течение 60 дней [55] . Как же на все происход я щее реагирует Росси я ? Традиционно отношени я между Россией и НАТО носили достаточно сложный характер, и хот я годы конфронтации сменились некоторым потеплением отношений и даже военно-политическим сотрудничеством, тем не менее, российска я политическа я элита отказываетс я признать какие-либо существенные перемены в НАТО и воспринимает ее по-прежнему как организацию, созданную в годы Холодной войны против Советского Союза, пережившую своего политического оппонента — ОВД, сейчас я вл я ющуюс я сильнейшей военной организацией в Европе, в которую новую демократическую Россию отказываютс я принимать.

Отношени я России с Европейским Союзом складывались совсем по-другому. В отличие от НАТО Европейские сообщества практически не занимались вопросами обороны.

Отсутствие этой серьезной внешнеполитической и оборонной составл я ющей облегчало налаживание отношений между Москвой и Брюсселем.

Правда, стоит отметить, что официальные отношени я между Советским Союзом и Европейскими сообществами были налажены только в конце советской эпохи. По я вление Европейской политики в области безопасности и обороны я вилось закономерным продолжением Маастрихта и неудачного опыта европейцев на Балканах. Но усиление оборонной составл я ющей Европейского Союза и особенно его сближение с НАТО стало тревожным сигналом дл я России и поставило вопрос о необходимости определить свою позицию в отношении происход я щего и оценить, как это может повли я ть на сотрудничество России с Европейским Союзом.

Происход я щее, несомненно, должно способствовать укреплению политического вли я ни я Европейского Союза. В очередной раз делаетс я попытка изменить ситуацию, когда ЕС я вл я етс я «экономическим великаном и политическим карликом», придать ЕС больший политический вес. Каким образом эти изменени я воспринимаютс я в России? Усиление политического веса ЕС, его активизаци я в вопросах безопасности и обороны, в общем, соответствуют стремлению России к многопол я рности, поскольку объективно создает еще один центр политического вли я ни я в мире. Но прежде, чем говорить о возникновении нового центра политического вли я ни я - Европейского Союза, необходимо определить, как его де я тельность соотноситс я с уже существующими политическими центрами, такими как НАТО. В самом Европейском Союзе есть два различных подхода к этой проблеме. С одной стороны, Франци я , котора я согласна с Россией в вопросе о необходимости многопол я рного мира.

Франци я давно добиваетс я укреплени я единой Европейской внешней политики, правда, во многом дл я того, чтобы затем использовать ее как инструмент защиты национальных интересов самой Франции. С другой стороны, в Европейском Союзе безусловно доминируют точки зрени я отличные от мнени я французской администрации.

Наиболее активную позицию занимает британское правительство, которое в 1998 г. поддержало идею создани я собственно европейских оборонительных сил, но при этом категорически против какого-либо противопоставлени я новых европейских структур НАТО и подрыва позиций аль я нса в Европе. Надо отметить, что французов и британцев раздел я ют и другие проблемы, например, вопрос о необходимости мандата Совета Безопасности ООН дл я осуществлени я каких-либо акций в рамках европейской политики в области безопасности и обороны.

Однако возможности создаваемых европейских оборонных структур завис я т не столько от политической воли того или другого государства-члена ЕС, сколько от реального военно-политического потенциала ЕС. Амбициозность Маастрихтского договора как раз заключалась в стремлении создать независимые европейские структуры в сфере безопасности, но событи я на Балканах продемонстрировали полную беспомощность ЕС без поддержки Соединенных Штатов. Дл я сравнени я военного потенциала европейцев и американцев будет уместно вспомнить некоторые факты: военные расходы европейских членов НАТО на 60% меньше расходов Соединенных Штатов на оборону, при этом военные ресурсы Европейцев на 10-15% меньше чем у американцев; в операции в Югославии 3/4 воздушных сил были обеспечены Соединенными Штатами [56] . Поэтому и нова я политика ЕС в сфере безопасности осуществл я етс я с расчетом на поддержку ресурсов НАТО. Так в декабре 1999 г. в Хельсинки была признана необходимость консультаций с НАТО. Североатлантическим аль я нсом в апреле 1999 г. на саммите НАТО в Вашингтоне было прин я то решение поддержать европейскую инициативу. А 20 сент я бр я 2000 г. впервые прошло совместное заседание Североатлантического совета и COPSi (временного комитета по политике и безопасности), органом, ответственным за развитие Европейской политики в области безопасности и обороны. Было прин я то решение сформировать рабочие группы, которые бы занимались следующими вопросами: во-первых, согласованием текста официального документа между ЕС и НАТО, в соответствии с которым осуществл я лс я бы обмен информацией и допуск представителей ЕС к структурам НАТО; во-вторых, определением основных задач дл я создаваемого европейского контингента; в-третьих, организацией доступа соответствующих структур ЕС к военным ресурсам НАТО, и, наконец, созданием посто я нно действующих органов дл я св я зи ЕС и НАТО. То есть очевидно, что европейцы намерены в сотрудничестве с НАТО активизировать свою де я тельность в сфере безопасности и обороны, а не проводить отличную от НАТО политику или подрывать позиции аль я нса в вопросах европейской безопасности.

Однако дл я России такое сближение ЕС и НАТО создает определенные проблемы.

Рассмотрим две из них. Во-первых, вопрос о расширении.

Общеизвестно, что Росси я выступает категорически против возможности дальнейшего расширени я НАТО, при этом предметом особой озабоченности России стало возможное членство в НАТО бывших республик СССР, в частности Балтийских стран. В отличие от расширени я НАТО, иде я расширени я ЕС не вызывает столь резкого отторжени я у российской политической элиты, хот я отмечаютс я определенные негативные последстви я этого расширени я дл я России, но в общем, отношение к его возможности вполне нейтральное.

Однако это отношение может изменитьс я в св я зи с усилением св я зей между ЕС и НАТО, поскольку может оказатьс я , что страны Балтии, часто за я вл я ющие о своем стремлении вступить в НАТО, получат доступ к его ресурсам посредством вступлени я в ЕС. Тем не менее хочетс я отметить, что эти опасени я пока не имеют серьезных оснований, поскольку главна я проблема, св я занна я с расширением НАТО - стать я 5 Вашингтонского договора, говор я ща я о праве на коллективную безопасность в случае агрессии против одного из государств-членов НАТО, а планируемые сейчас формы сотрудничества между ЕС и НАТО касаютс я исключительно выполнени я так называемых Петерсбергских задач. Но как раз с Петерсбергскими задачами св я зана еще одна проблема дл я России.

Вопрос об активизации миротворческой де я тельности ЕС вызывает определенные опасени я в России.

Очевидно, в данном случае сказываетс я опыт миротворческих операций, проводимых НАТО, и существенное различие в оценке событий между руководством НАТО и российской администрацией.

Происход я щее укрепление Европейской политики в области безопасности и обороны вр я д ли будет способствовать формированию действительной многопол я рности, учитыва я тесные св я зи между ЕС и НАТО, кроме того, существующа я тенденци я сближени я ЕС с НАТО может вызывать определенную обеспокоенность российской администрации.

Безусловно, эта обеспокоенность российской стороны вполне оправдана; однако, учитыва я комплексный характер отношений между ЕС и РФ, следует максимально осторожно оценивать значение такого сближени я ЕС с НАТО дл я политики, проводимой Россией в Европе, нельз я допустить, чтобы это помешало сотрудничеству России с ЕС. 3.3. НАТО и Европейский Союз: сотрудничество или конкуренци я Сейчас очень широко обсуждаютс я вопросы, св я занные с обеспечением безопасности на европейском континенте. Новое врем я принесло с собой новые проблемы, дл я решени я которых старые институты оказались неэффективными.

Организаци я Североатлантического договора стремитс я стать основным гарантом стабильности в Европе, но возникает вопрос, возможно ли все-таки по я вление альтернативной военной структуры в рамках Европейского Союза, который в последнее врем я активизировал свою внешнюю политику и политику в сфере безопасности. Как отмечалось ранее, в декабре 1999 года на Хельсинском саммите Европейского союза государства-члены подписали соглашение, по которому к 2003 году они должны создать, так называемые, силы быстрого реагировани я , что на практике означает, что в случае необходимости за 60 дней государства-члены смогут собрать 60 тыс я ч контингента войск и поддерживать его боеспособность в течение одного года. На саммите в Фейра (Португали я ) в июне 2000 года был создан новый комитет по внешней политике и безопасности, который должен выработать посто я нное соглашение с Организацией Североатлантического договора, чтобы избежать дублировани я и официально оформить доступ ЕС к органам планировани я НАТО. Следующим шагом стал саммит в Ницце в декабре 2000 года, где были согласованы услови я , на которых НАТО будет предоставл я ть Европейскому Союзу свои структуры дл я планировани я и командовани я . Однако этот документ так и не был одобрен НАТО, поскольку Турци я четыре мес я ца блокировала его утверждение.

Официально Анкара отрицала тот факт, что она блокирует переговоры, но посол Турции в НАТО подтверждал, что его правительство несогласно с моделью “консультаций в период кризиса”, предложенной Европейским Союзом государствам, которые не я вл я ютс я членами ЕС. При этом, турецкие власти говорили о том, что в операци я х, которые будет проводить НАТО, государства ЕС, не я вл я ющиес я ее членами, будут иметь все права посто я нных членов НАТО, а в операци я х, которые будет проводить Европейский Союз без участи я НАТО, Турци я и другие члены аль я нса, не вход я щие в ЕС смогут участвовать только в консультаци я х, которые они могут беспреп я тственно проводить с отдельными государствами-членами ЕС и сейчас.

Анкара требовала своей большей вовлеченности в военные операции Европейского Союза. Турци я настаивала на том, что, по крайней мере, в регионах, представл я ющих особый интерес дл я ее безопасности, она должна иметь право участвовать не только в реализации прин я того решени я , но и в процессе планировани я и стратегического командовани я и контрол я . При этом официальные власти Турции подчеркивали, что их де я тельность направлена не на ограничение автономии Европейского Союза от НАТО. Однако государства ЕС, не я вл я ющиес я членами НАТО, не должны иметь преимуществ перед государствами НАТО, не я вл я ющимис я членами ЕС. С одной стороны, кажетс я очевидным, что Турци я отстаивает свои собственные национальные интересы в Европе, поскольку она активно действует в рамках НАТО, и не хочет тер я ть вли я ние. Но с другой стороны, кажетс я немного странным то, что Анкара зан я ла такую жесткую позицию в отношении военных операций, которые будут проводитьс я Европейским Союзом самосто я тельно, то есть без использовани я органов НАТО даже дл я их планировани я и осуществлени я командовани я . Рональд Рамсфелд, министр обороны США, за я вил, что ЕС не должен дублировать Организацию Североатлантического договора и в его де я тельность необходимо включить и государства, не я вл я ющиес я членами Европейского Союза, что полностью совпадает с позицией Турции по данному вопросу.

Скорее всего, Турци я действует при негласной поддержке новой администрации Белого дома. В Ницце была достигнута договоренность о том, что есть р я д операций, при проведении которых вс я цепь командовани я остаетс я под полным политическим контролем ЕС, эти операции охарактеризованы как “операции, в которых не участвует НАТО”. Речь идет о том, что силы быстрого реагировани я ЕС могут действовать автономно только в гуманитарных операци я х по поддержанию мира, в которых НАТО по тем или иным причинам откажетс я участвовать. То есть во всех других случа я х ЕС будет использовать инструменты планировани я я контрол я НАТО. Однако все приведенные определени я очень размыты и поддаютс я самому широкому толкованию, что и используют государства ЕС. Франци я выступает за создание полностью независимых от НАТО структур планировани я , тогда как Великобритани я отстаивает идею использовани я дл я этих целей уже существующие институты НАТО. Подобна я неопределенность вызывает некоторые опасени я в Вашингтоне. Нова я администраци я Белого дома опасаетс я , что силы быстрого реагировани я в Европе приведут к дестабилизации НАТО. В целом можно отметить, что республиканцы обвин я ют Европейский Союз в том, что он не спешит устанавливать тесные контакты с НАТО, и считают, что в основе плана по созданию корпуса быстрого реагировани я лежит беспокойство, вызванное слухами об американском изол я ционизме, поскольку во врем я президентской кампании Джордж Буш не скрывал, что он занимает менее интервенционалистскую позицию, чем его предшественник. При этом не следует забывать, что Соединенные Штаты уже довольно давно начали высказывать недовольство тем, что европейские государства переложили на плечи США почти весь груз обеспечени я безопасности на европейском континенте, особенно в финансовой сфере. По замечани я м в прессе можно сделать вывод о том, что Вашингтон вс я чески поддерживает идею прин я ти я на себ я европейцами большей ответственности в военной сфере, но только в рамках НАТО, поэтому Белый дом настаивает на включении сил ЕС в НАТО. Реакци я европейских стран различна, как различны и их позиции по этому вопросу.

Великобритани я предпринимает множество усилий дл я того, чтобы убедить США в том, что развитие военной составл я ющей Европейского Союза не нанесет вреда НАТО. В феврале 2001 года состо я лись визиты в США премьер-министра Великобритании Тони Блэра и министра иностранных дел Робина Кука, в ходе которых оба представител я Соединенного королевства за я вл я ли о том, что так называема я “европейска я арми я ” будет частью НАТО. Но их усили я свод я тс я на нет за я влени я ми некоторых французских политиков, отстаивающих автономное развитие вооруженных сил ЕС, и за я влени я ми некоторых представителей самого ЕС. Так в апреле 2001 года, вслед за визитом Тони Блэра в США, председатель посто я нного военного комитета Европейского Союза генерал Густав Хаулунд за я вил, что Европейские силы быстрого реагировани я будут действовать независимо от НАТО, что дало повод оппозиционным консерваторам обвинить премьер-министра во лжи. С проамериканскими, а, следовательно, и с пронатовскими настроени я ми сталкиваетс я и правительство Германии.

Представители наход я щейс я сейчас в оппозиции партии ХДС/ХСС обвин я ют правительство Федеративной республики в необдуманной политики по отношению к США, отношени я с которыми стали более прохладными. Так, например, Йошка Фишер, министр иностранных дел ФРГ за я вил, что Соединенные Штаты должны заставить Турцию сн я ть свое вето, ибо оно приведет к тому, что ЕС будет вынужден создавать дл я своих вооруженных сил структуры, параллельные НАТО. Он подчеркнул, что процесс развити я европейской интеграции, в том числе и в вооруженной сфере, будет продолжатьс я , его нельз я остановить.

Однако наличие я вно выраженного стремлени я европейцев развивать интеграцию в сфере внешней политики и обороны не означает их способность создать “европейскую армию” самосто я тельно без сотрудничества с НАТО. Здесь сказываетс я множество факторов. Во-первых, создание независимых общеевропейских сил потребует значительно больших затрат, чем использование уже существующих структур НАТО, что неизбежно приведет к увеличению расходов в военной сфере - мера, котора я весьма непопул я рна среди граждан ЕС. Во-вторых, большинство из государств-членов ЕС испытывают серьезные трудности с выполнением соглашени я , достигнутого в Ницце. На данный момент только Германи я за я вила о том, что к 2003 году она сможет достичь поставленных целей. Но Германи я обладает самыми мощными вооруженными силами в Европе. О том, смогут ли остальные государства ЕС уложитьс я в данные сроки, говорить еще рано, но, скорее всего, далеко не все смогут это сделать из-за слабости собственной военной организации и из-за оппозиции многих граждан. Если подобные проблемы возникают при создании корпуса быстрого реагировани я , то каким образом может идти речь о независимой «европейской армии»? В-третьих, и это самое главное, Европейский Союз, доказавший свою эффективность в построении общеевропейского экономического пространства, объективно не способен создать и осуществл я ть эффективное командование вооруженными силами.

Бюрократизм европейских институтов я вл я етс я излюбленной целью дл я нападок со стороны критиков европейской интеграции уже на данном этапе, но в сфере внешней политики и обороны необходима, прежде всего, оперативность прин я ти я решений и безусловное подчинение приказу. Но сейчас в области внешней политики и безопасности существуют, по крайней мере, три действующих лица.

Прежде всего, это Хавьер Солана, верховный представитель ЕС по внешней политике и политике в сфере безопасности, затем, Крис Паттен, комиссионер, занимающийс я внешнеполитическими вопросами и, наконец, страна, осуществл я юща я председательство в ЕС. Подобна я размытость ответственности не сможет стать основой эффективной системы, способной конкурировать с НАТО. Кроме того, довольно часто страна, председательствующа я в ЕС, не способна отразить мнение всех государств-участников, что произошло, например, в 2000 году на заседании ООН, когда Франци я , представл я вша я ЕС, высказала свою точку зрени я на дыру, образовавшуюс я в бюджете ООН, что привело к 11-мес я чным переговорам государств-членов ЕС, в результате которых позици я Франции была отвергнута. Все эти три фактора, по всей видимости, и будут определ я ть политику европейских государств в области безопасности на ближайшие годы. И все они указывают на то, что, несмотр я на очевидное стремление ЕС добавить к своему экономическому весу на международной арене и вес политический, в том числе и в военной сфере, он не сможет полностью отказатьс я от НАТО, а, следовательно, и от США. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Безусловно новым словом в европейской интеграции стала созданна я в соответствии с Маастрихтским договором Обща я внешн я я политика и политика безопасности (ОВПБ), заменивша я действовавший с начала 70-х гг. механизм Европейского политического сотрудничества (ЕПС). Сохранив межгосударственный характер сотрудничества ЕПС, она существенно расширила его рамки. ОВПБ теперь распростран я етс я на всю сферу международных отношений, за исключением вопросов обороны и военной политики. Она предполагает не только взаимные консультации, как это было в ЕПС, но и выработку «общих позиций» государств-членов, которые потом реализуетс я через «совместные действи я », а также Коллективных стратегий ЕС в отношении третьих стран и регионов.

Договор положил начало включению военно-политической интеграции в рамки нормативных документов, а также официально объ я вил о будущей интеграции ЗЕС в ЕС и формировании в перспективе системы совместной обороны. После ратификации Амстердамского договора в 1999 г. в Евросоюзе впервые создана правова я база дл я построени я собственного военного измерени я . Так, Европейскому совету дано право вырабатывать «общую стратегию» в области ОВПБ, а Совету — принимать решение об учреждении системы совместной обороны, причем решени я о «совместных действи я х» и «общих позици я х» принимаютс я квалифицированным большинством.

Введен пост Высокого представител я по ОВПБ/Генерального секретар я Совета, который представл я ет внешнеполитические интересы ЕС в мире и уполномочен вести переговоры с третьими странами. Все это свидетельствует о дальнейшей коммунитаризации «второй опоры», хот я , как и в случае с ЭВС, оборонные и внешнеполитические функции государства составл я ют суть национального суверенитета, и потому их передача на межи наднациональный уровень представл я ет собой крупную политическую и психологическую проблему.

Исключительно важно и то, что создание собственного оперативного потенциала ЗЕС/ЕС переместилось из разр я да потенциальных возможностей в плоскость практических решений.

Теперь речь идет о наделении Евросоюза действенным потенциалом дл я решени я всего спектра «петерсбергских задач»: от выполнени я гуманитарных миссий до операций по принуждению к миру. Таким образом, в 1990-е гг.

Евросоюз приступил к формированию европейской «идентичности в сфере безопасности и обороны». Его основными слагаемыми я вились три перечисленные выше фактора: расширение сферы внешнеполитического сотрудничества, создание основ дл я военного измерени я ЕС и существенна я коммунитаризаци я «второй опоры». Процесс экономической интеграции будет подталкивать европейскую интеграцию в сфере внешней политики и обеспечени я безопасности. К 2015 г. в основном сформируетс я нова я структура системы внешнеполитического взаимодействи я в виде много я русной Европы с твердым я дром. США останутс я основным внешнеполитическим и военным партнером Западной Европы. В центре общей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза на ближайшие 15 лет будут находитьс я три приоритета — Росси я и страны СНГ (поиск путей сотрудничества и стратегического партнерства), Юго-Восточна я Европа (укрепление мира на Балканах) и Средиземноморье (расширение ассоциации по типу соглашений с Марокко, Тунисом и Израилем, а также создание зоны сотрудничества и безопасности от угрозы с юга). Дестабилизирующие процессы, подобные балканскому кризису, потребуют от западноевропейских стран жестких и единых действий в рамках прежде всего проверенных структур НАТО. Одновременно усиление внешнеполитической составл я ющей в функционировании Евросоюза и возрастающее (особенно после косовского кризиса) стремление европейцев улаживать политические проблемы на континенте без участи я США будет стимулировать создание новой военно-политической организации, призванной стать эффективной заменой Западноевропейского союза.

Внешнеполитическа я составл я юща я европейской интеграции будет развиватьс я путем «мелких шагов» — сближени я позиций стран-членов, поиска консенсуса и прин я ти я совместных действий на приоритетных направлени я х. Можно ожидать, что к середине прогнозного периода в ЕС сложитс я достаточно эффективный механизм формировани я и прин я ти я внешнеполитических решений, причем основывающийс я не только на широком компромиссе, близком к единогласию (поскольку поиск компромисса снижает действенность решений); напротив, все чаще решени я будут базироватьс я на позиции меньшинства наиболее сильных и авторитетных государств.

Направленность оборонной политики Европейского Союза будет непосредственно зависеть от развити я ситуации на всем постсоветском пространстве и, в первую очередь, в России.

Нормализаци я общественного и экономического развити я РФ и становление в нашей стране эффективного демократического пор я дка создаст предпосылки дл я качественно нового европейско-российского партнерства и будет способствовать созданию обновленной системы коллективной безопасности. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК I Источники а) На русском я зыке Амстердамский договор, измен я ющий договор о Европейском союзе, договоры, учреждающие Европейские сообщества и некоторые относ я щиес я к ним акты. М., 1999. Договоры, учреждающие Европейские сообщества (ЕОУС, ЕЭС, Евратом). М., 1994. Документы, касающиес я взаимоотношений между Европейским Союзом и Россией. М., 2002. Единый Европейский акт.

Договор о Европейском союзе. М., 1994. Коллективна я стратеги я Европейского Союза по отношению к России. Кельн. 1999. Концепци я «Многонациональных оперативных сил» (МОС), Совет НАТО, июнь 1996 г. ( online ) // http :// www . nato . int / docu / other / ru / topics . pdf Харти я европейской безопасности ( online ) // http :// www . osce . org / docs / russian /1990-1999/ summits / istachart 99 r . htm CFE . DOC /1/99. Соглашение об адаптации Договора об обычных вооруженных силах в Европе.

Стамбул . 1999. 19 но я бр я . б) На английском я зыке Declaration of the WEU on the Role of Western European Union and its Relations with the European Union and with the Atlantic Alliance, Brussels , 22 July 1997 (online) // http://www.weu.int/Keytexts.htm Europe – a fresh start: The Schuman declaration, 1950-90 (online) // http://europa.eu.int/articles/hist/docs/frame17.htm Western European Union Council of Ministers, Kirchberg Declaration, Luxembourg , 9 May 1994 (online) // http://www.weu.int/Keytexts.htm Western European Union Council of Ministers, Petersberg declaration, Bonn , 19 June 1992 (online) // http://www.weu.int/Keytexts.htm II Литература а) На русском я зыке Алексеев А. Совет Североатлантического сотрудничества и будущее Европы // Международна я жизнь. 1992. № 3-4. Ардачев О. Западноевропейский союз в системе европейской безопасности. М., 1998. Барановский В., Арбатов А. Мен я ющиес я перспективы безопасности в Европе // Безопасность России XXI век. М., 2000. Барановский В.Г. Европейское сообщество в системе международных отношений. М., 1999. Барановский В.Г. Западна я Европа: военно-политическа я интеграци я . М., 2001. Барановский В.Г. Политическа я интеграци я в Западной Европе. М., 1995. Башкатова Т.А. Западноевропейска я интеграци я : финансовый аспект. М., 1998. Безопасность Европы: пути преодолени я (Обзор) / Публ. подг. Т.В. Носенко // Актуальные проблемы Европы: экономика, политика, идеологи я . М., 1991. Вып. 2. Ч. I . Военна я политика стран Западной Европы / Под. ред. Ю.А. Борко. М., 1999. Глухарев Л.И. Европейские сообщества: в поисках новой стратегии. М., 2000. Гусаров Ю.А. Европа в измен я ющихс я политических услови я х: проблемы безопасности // Европа на пороге XXI века: ренессанс или упадок. М., 1998. Гусаров Ю.А. Создание нового пор я дка безопасности в Европе: несколько сценариев и перспективы их осуществлени я // Актуальные проблемы Европы: экономика, политика, идеологи я . М., 1994. Вып.1-2. Данилов Д. Росси я в Большой Европе: стратеги я безопасности // Современна я Европа. 2000. № 2. Европа XX века: проблемы мира и безопасности / Под. ред. А.О. Чубарь я н. М., 1998. Европа в мен я ющемс я мире: Международные св я зи Европейского сообщества / Под. ред. Ю.А. Борко. М., 1997. Европа в многопол я рном мире / Под. ред. А.П. Бородина. М., 2000. Европейска я интеграци я : современное состо я ние и перспективы / Под. ред. Д.В. Паньковского. Минск, 2001. Европейский Союз / Под. ред. Ю.А. Борко. М., 1999. Европейский Союз на пороге ХХ I века: Выбор стратегии развити я / Под. ред. Ю.А. Борко; О.В. Буториной. М., 2001. Европейский Союз: Путеводитель / Под. ред. Ю.А. Борко. М., 1998. Европейский Союз: факты и комментарии / Под. ред. А.П. Бородина. (ИЕ РАН – Ассоциаци я европейских исследований). М., 1998. Европейское сообщество: проблемы 80-х годов / Под. ред. Ю.А. Борко; И.В. Гавриловой. Ч.2. М., 1989. Европейское сообщество: регулирование интеграционных процессов / Под ред. М.М. Максимовой, Ю.В. Шишкова, Н. Леман. М., 1997. Журкин В. Интеграци я , обща я внешн я я политика и безопасность // Загл я дыва я в XXI век: Европейский Союз и Содружество Независимых Государств. М., 1998. Западна я Европа: парадоксы регулировани я / Под. ред. В.Н. Шинаева, В.И. Кузнецова, В.П. Глушкова. М., 1988. Западна я Европа: политическа я и военна я интеграци я / Под общ. ред. и с пред. М.И. Бурлакова. М., 1994. Западноевропейска я интеграци я : политические аспекты / Под. ред. Ю.В. Шишкова, Д.Е. Мельникова, В.Г. Барановского. М., 1999. Западноевропейска я интеграци я : проекты и реальность / Под общ. ред. В.Б. Кн я жинского. М., 1997. Кузнецов В.И. Европа на пороге XXI века. М., 1999. Манке Д. Параметры европейской безопасности / Публ. подг.

Гусаров Ю.А. // Идеи европеизма во второй половине ХХ века. М., 2000. Митропольский А.Б. Росси я и европейска я интеграци я . М., 2001. От единого рынка к Европейскому Союзу / Под. ред. Ю.А. Борко. М., 1994. Отношени я России и ЕС в контексте расширени я НАТО ( online ) // http :// www . inion . ru / product / nato / nato 6_3. htm Пархалина Т. Некоторые размышлени я об архитектуре безопасности Европы на рубеже XX - XXI вв. // Европа на пороге XXI века: ренессанс или упадок. М., 1998. Петерсен Н.Х. На пути к созданию модели европейской безопасности XXI века // Вестник НАТО. 1997. № 5. Росси я и будущее европейское устройство / Под. ред. Н.А. Косолапова. М., 2000. Ротфельд А.Д. Европа: институциональное оформление процесса безопасности // Ежегодник СИПРИ 1999: Вооружени я , разоружение и международна я безопасность. М., 2000. Ротфельд А.Д. Европа: к новым мерам обеспечени я безопасности // Ежегодник СИПРИ 1996: Вооружени я , разоружение и международна я безопасность. М., 1997. Ротфельд А.Д. Европа: переход к безопасности нового типа (“ Inclusive security ”) // Ежегодник СИПРИ 1998: Вооружени я , разоружение и международна я безопасность. М., 2001. Ротфельд А.Д. Поиски системы коллективной безопасности // Международна я жизнь. 1996. № 7. Федоров Ю.Е. Европейска я ПРО и Росси я // Европейска я безопасность: событи я , оценки, прогнозы. 2001. Окт. Вып. 1. Чернега В.Н. Западноевропейский союз в тени НАТО // Международна я жизнь. 1998. №8. Шульц Э. Европейска я безопасность в мировом контексте // Росси я и Германи я в Европе / Сост. Б. Орлов, Х. Тиммерман. М., 1998. Э.-О. Чемпиль. Новый пор я док дл я Европы / Публ. подг. М.Д. Диманис // Идеи европеизма во второй половине ХХ века. М., 2000. б) На английском я зыке Polity A. European security: the new transnational risks // Chailliot Paper. 1997. October. № 29. [1] От единого рынка к Европейскому Союзу / Под. ред. Ю.А. Борко. М., 1994. [2] Европейское сообщество: регулирование интеграционных процессов / Под ред. М.М. Максимовой, Ю.В. Шишкова, Н. Леман. М., 1997. [3] Европейский Союз: Путеводитель / Под. ред. Ю.А. Борко. М., 1998. [4] Европейский Союз на пороге ХХ I века: Выбор стратегии развити я / Под. ред. Ю.А. Борко; О.В. Буториной. М., 2001. [5] Западноевропейска я интеграци я : политические аспекты / Под. ред. Ю.В. Шишкова, Д.Е. Мельникова, В.Г. Барановского. М., 1999. [6] Барановский В.Г. Западна я Европа: военно-политическа я интеграци я . М., 2001. [7] Митропольский А.Б. Росси я и европейска я интеграци я . М., 2001. [8] Западноевропейска я интеграци я : проекты и реальность / Под общ. ред. В.Б. Кн я жинского. М., 1997. [9] Барановский В.Г. Европейское сообщество в системе международных отношений. М., 1999. [10] Западноевропейска я интеграци я : проекты и реальность / Под общ. ред. В.Б. Кн я жинского. М., 1997. С.57. [11] Официальный сайт ЗЕС ( online ) // http :// www . weu . int / Delegations . htm [12] Единый Европейский акт.

Договор о Европейском союзе. М., 1994. С.127. [13] Там же. С.127. [14] Там же. С.128. [15] Европейское сообщество: проблемы 80-х годов / Под. ред. Ю.А. Борко; И.В. Гавриловой. Ч.2. М., 1989. С.91. [16] Единый Европейский акт.

Договор о Европейском союзе. М., 1994. С.50. [17] Барановский В.Г. Западна я Европа: военно-политическа я интеграци я . М., 2001. С.117. [18] Единый Европейский акт.

Договор о Европейском союзе. М., 1994. С.163. [19] Там же. С.165-166. [20] Там же. С.164-165. [21] Единый Европейский акт.

Договор о Европейском союзе. М., 1994. C .241-243. [22] Европейское сообщество: регулирование интеграционных процессов / Под ред. М.М. Максимовой, Ю.В. Шишкова, Н. Леман. М ., 1997. С .173. [23] Western European Union Council of Ministers, Petersberg declaration, Bonn , 19 June 1992 (online) // http://www.weu.int/Keytexts.htm [24] Western European Union Council of Ministers, Kirchberg Declaration, Luxembourg , 9 May 1994 (online) // http://www.weu.int/Keytexts.htm [25] Единый Европейский акт.

оценка мотоцикла в Калуге
оценка патента в Туле
экспертиза оценки ущерба от залива в Липецке